Слышали ли вы когда-нибудь о Великой Венгрии, не говоря уж о Великой Эстонии? Зря, лишили себя большого удовольствия. Жаль, что Бердяев не рассказал об этом подробнее… Я слышал только о Великой Польше (до Днепра), причем виноваты в том, что украинцы и белорусы не являются рабами поляков, разумеется, русские. Ну, а кто же еще тут может быть виноват? У европейского варвара рабское сознание, и он, конечно, страстно мечтает иметь своих рабов… Дм.Добров
Если вас удивляет или, положим, настораживает то ли жалобный, то ли угрожающий крик в Европе о завоевательной политике России, то ни удивляться не нужно, ни тем более пугаться: в точности такой же крик стоял над Европой и век назад, и два… Стоял бы и раньше, как мы увидим ниже, да раньше общественное мнение не столь зависело от газет. К девятнадцатому веку в Европе уже сложилось общественное мнение о России как о всесильной империи зла, нацеленной против прогресса человечества и его свободы, вследствие чего всякое усиление России расценивалось как катастрофа для человечества, не меньше. С тех пор глупое это мнение не менялось никогда. Разумеется, отдельные европейцы могли себе позволить не соглашаться с европейским общественным мнением о России и даже иметь свое, но таковых было немного, и никакого влияния именно на общественное мнение они не оказали.
В подтверждение сказанного нужно, вероятно, привести весьма известное свидетельство из девятнадцатого века, из книги Н.Я. Данилевского «Россия и Европа»:
Россия,– не устают кричать на все лады,– колоссальное завоевательное государство, беспрестанно расширяющее свои пределы, и, следовательно, угрожает спокойствию и независимости Европы. Это – одно обвинение. Другое состоит в том, что Россия будто бы представляет собой нечто вроде политического Аримана, какую-то мрачную силу, враждебную прогрессу и свободе.
[…]У знаменитого Роттека высказана мысль,– которую, не имея под рукой его «Истории», не могу, к сожалению, буквально цитировать,– что всякое преуспеяние России, всякое развитие ее внутренних сил, увеличение ее благоденствия и могущества есть общественное бедствие, несчастье для всего человечества. Это мнение Роттека есть только выражение общественного мнения Европы.
Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. Глава II. Почему Европа враждебна России?
Если это мнение о России стойко существует в Европе в поколениях и веках без малейшей связи с политической обстановкой в России, то совершенно очевидно, что оно не имеет отношения к действительности, т.е. представляет собой психическую патологию. Что же это за патология? Тоже очевидно, что это страх. Буквально таким же образом, например, маленький ребенок боится темноты: страх его тоже необъективен, но имеет шаткое основание в действительности — обусловлен его субъективным восприятием действительности.
Причина страха Европы перед Россией в том, вероятно, что по своему культурному развитию Россия превосходит любую даже из культурных стран Европы — Германию, Францию или Италию, не говоря уж обо всех остальных европейских странах — варварской провинции разной степени дикости. Так было и в двадцатом веке, и уже в девятнадцатом, а намечалось гораздо раньше.
Как европеец ныне видит Россию? Он видит очень большое объединение народов, гораздо большее по числу, чем Европа, более мощное и более культурное, чем Европа, которое по историческим меркам практически мгновенно способно включить любойнарод в свою культуру — не покорить его и ограбить, как принято было у европейских империй и «демократий», а именно включить в свою культуру на равных. Европеец такого поведения не понимает, а значит — боится. Уж лучше бы грабили, согласитесь, чем перевоспитывали…
Например, после Второй мировой войны часть немцев, образовавших ГДР, Россия практически уже перевоспитала, перетянула на свою сторону, причем всего-то за несколько десятилетий, мгновенно по меркам истории. Еще бы немного, и немцы превратились бы уже в два народа, весьма друг от друга далеких. И заметьте, немцы — это не варварская восточная периферия Европы, которая разрывается между двумя хозяевами, а культурный народ, основа Европы. Разве столь сильное культурное влияние даже на немцев не должно пугать европейца? Впрочем, пугать — это слишком мягко сказано. В глазах европейца Россия должна быть совершенным тихим ужасом, страшнее которого нет уже ничего. У него, конечно же, возникает вполне понятный страх быть поглощенным российским объединением народов и, главное, перевоспитанным — тем более что на варварской периферии Европы у России всегда были те или иные владения. И это с европейской точки зрения, согласитесь, явное посягательство на «свободу» Европы — что бы ни возражал Данилевский.
В Европе ни один культурный народ никогда не был объединяющим для всех прочих — ни немцы, ни французы, ни итальянцы, что и отличает их от русских в культурном отношении или, если угодно, цивилизационном. Да, они пытались объединить Европу под своей рукой, например, при Наполеоне и Гитлере, но получилось плохо, и оба раза — по одной причине, из-за России. Ну, и как же после этого европейцы должны относиться к России? С любовью? Да, уже появились в Европе люди, отчасти перевоспитанные самой жизнью — понимающие, что никакой угрозы Европе от России нет и никогда не было, что ныне появились уже действительные угрозы Европе, например деградация ее населения и беспорядочная миграция туда инородцев, но таково ли общественное мнение? Нет, пока нет.
Нынешний европейский взгляд на Россию едва ли сильно изменился со времен австрийского дипломата Сигизмунда фон Герберштейна с его «Записками о московских делах» (первое издание — 1549 г.), которые в нашем ученом обиходе почему-то называются «Записки о Московии». Это было не первое европейское сочинение о России, но первое большое и в целом достоверное (некоторыми заблуждениями своего века Герберштейн, конечно, обладал, но едва ли сознательно искажал данные, как поступали вплоть до наших дней некоторые иные европейские авторы, пишущие о России).
Герберштейн описывает исключительно большую по европейским меркам страну, имеющую кроме того и потенциал развития на восток «до самой реки Оби». Этот размер тогда не только пугал европейца, но и вызывал явную зависть, поскольку приблизительно в это время в Европе начали появляться идеи захвата России. Первым с данной идеей выступил, вероятно, Альберт Кампензе (1523 г.), который написал о том письмо папе римскому (там есть еще и краткое описание России):
Если Евангельский Пастырь, или, лучше сказать, Великий Первосвященник, коего вы служите наместником на земле, с таким тщанием искал одну из ста заблудших овец своих и, нашед ее, с таким восторгом и торжеством для всего неба принес на собственных раменах обратно к стаду, то как велики должны быть заботы и попечения Пастыря церкви, когда не одна, а целые сотни заблудших овец жаждут присоединиться к стаду Христову. Основываясь на сем мнении, я не могу довольно надивиться равнодушию, с которым предшественники Вашего Святейшества оставляли досель без всякого внимания Московию, страну многолюдную, различествующую с нами в самых маловажных догматах и безусловно преданную проклятию за отложение от церкви, и нисколько не заботились о приведении ее обратно в лоно истинной веры, тем более, что исполнение сего требовало самых незначащих усилий.[…]Если бы о сем предмете надлежало состязаться с целым народом, то мы без сомнения встретили бы множество препятствий и затруднений (ибо нелегко склонить кого-либо к оставлению или изменению веры предков), хотя впрочем эти затруднения нисколько не должны ослаблять усердия ревностного пастыря церкви в великом подвиге присоединения к стаду Христову миллионов душ, совратившихся хотя несколько с пути истинного. Но здесь встречается совсем противное. Вся власть сосредоточена в лице одного Великого Князя, неоднократно желавшего единства в делах веры, и потому непростительно и даже преступно равнодушие, с которым пастыри наши, оставляя досель без внимания выгоды церкви, не только сами не искали, но даже отвергали Государя, спешившего навстречу им со всем своим народом и умолявшего о присоединении его к верной пастве Христовой.
См. также большую подборку европейских сочинений о России:http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/rossica.htm
Последнее, конечно, откровенная ложь, что и указывает на некие корыстные помыслы Кампензе, в письме, конечно, не упомянутые: зачем же было еще, как не из корысти, врать самому папе римскому? К сожалению, замысел Кампензе из письма не ясен, но нет никаких сомнений, что он был корыстен.
Можно бы было счесть предложение Кампензе недоразумением, но оно было, конечно, не единственным. Например, немного позже тот же самый замысел уже предельно откровенно изложил авантюрист, лжец и негодяй Генрих фон Штаден (1571 г.):
Монастыри и церкви должны быть закрыты. Города и деревни должны стать свободной добычей воинских людей.[…]Необходимо позаботиться и о том, как бы завести с русскими переговоры. Можно подослать к ним пленного, который завел бы с ними разговор на их языке и изложил бы им всю великую тиранию великого князя.[…]А великого князя вместе с его сыновьями, связанных, как пленников, необходимо увести в христианскую землю. Когда великий князь будет доставлен на ее границу, его необходимо встретить с конным отрядом в несколько тысяч всадников, а затем отправить его в горы (an den hochsten Grat), где Рейн или Эльба берут свое начало. Туда же тем временем надо свезти всех пленных из его страны и там в присутствии его и обоих его сыновей убить их так, чтобы они [т. е. великий князь и его сыновья] видели все своими собственными глазами. Затем у трупов надо перевязать ноги около щиколоток и, взяв длинное бревно, насадить на него мертвецов так, чтобы на каждом бревне висело по 30, по 40, а то и по 50 трупов: одним словом столько, сколько могло бы удержать на воде одно бревно, чтобы вместе с трупами не пойти ко дну; бревна с трупами надо сбросить затем в реку и пустить вниз по течению.[…]В Русской земле не знают и не употребляют ни латинского, ни еврейского, ни греческого языков, ни митрополит, епископы, монахи или священники, ни князья или бояре, ни дьяки, или подъячие. Все они пользуются только своим собственным языком. Однако, и самый последний крестьянин так сведущ во всяких шельмовских штуках, что превзойдет и наших докторов-ученых, юристов во всяческих казусах и вывертах. Если кто-нибудь из наших всеученейших докторов попадет в Москву – придется ему учиться заново!
Обратите внимание на предложенный метод: «Можно подослать к ним пленного, который завел бы с ними разговор на их языке и изложил бы им всю великую тиранию великого князя».— Сколько лет прошло с тех пор по сей день, но разве хоть что-нибудь изменилось в методах? Ныне нам тоже пытаются навязать эту идею, уже замшелую в поколениях и веках…
Под «великой тиранией великого князя» фон Штаден имел в виду власть Ивана Грозного, но Иван Грозный меркнет по сравнению с европейскими тиранами, что, как ни странно, ясно из того же письма, из приведенного выше текста: «Туда же тем временем надо свезти всех пленных из его страны и там в присутствии его и обоих его сыновей убить их так, чтобы они видели все своими собственными глазами. Затем у трупов надо перевязать ноги около щиколоток и, взяв длинное бревно, насадить на него мертвецов…»— Между прочим, фон Штаден написал это не на заборе, а германскому императору, т.е. в его понимании император способен был на самые жестокие убийства в нормальном психическом состоянии, а не аффективном, как Иван Грозный. Вообще, не только в России, но и больше нигде в мире не было столь жестоких и кровавых тираний, как в Европе.
Европейская идея «великой тирании» в России не выдерживает никакой критики даже по отношению к временам Ивана Грозного, злодеяния которого в нашем массовом сознании сильно преувеличены дураками и поклонниками «европейских ценностей», тоже отнюдь не умными: за всю жизнь Иван Грозный убил около трех-четырех тысяч человек, как по синодику его подсчитал Р.Г. Скрынников. Это гораздо меньше, чем, например, при жизни Ивана Грозного было убито в знаменитую Варфоломеевскую ночь и в ходе ее последствий в течение нескольких недель (1572 г.) — от пяти до тридцати тысяч человек по разным оценкам, в любом случае больше, чем за всю жизнь Ивана Грозного.
Даже, даже в извращенном патологическом сознании невозможно вообразить Ивана Грозного большим тираном, чем многие европейские царствующие современники его. Он не только убил гораздо меньше людей, чем они, но и покаялся за это перед Богом в отличие от них. Ну, и где же была великая тирания, в России или в Европе?
«Великая тирания» в России — это совершенно очевидная выдумка европейцев, которая, как видим по сочинению фон Штадена, существовала уже в шестнадцатом веке. Потрясающе, не правда ли?
Вскоре после фон Штадена, в начале семнадцатого века, Россия в связи с государственным кризисом подверглась польско-литовской интервенции, поддержанной, кстати, запорожскими казаками, а после этого европейские орды каждый век изливались на Россию: далее был придурковатый «король шведов, готов и вандалов» Карл XII, потом Наполеон, потом Гитлер… Разве это не очевидная тенденция к нападению на Россию? И разве Россия нападала хоть на одну европейскую страну с такой пугающей регулярностью?
Как видим, европейская агрессия в отношении России, если отвлечься от придурковатого Карла, происходит либо когда Россия слаба в силу внутренних причин, либо когда против нее сплачивается почти вся Европа. И последнее вполне понятно: ни одна европейская страна не может сравниться с Россией не только в культурном отношении, цивилизационном, но и военном. Это, конечно же, добавляет европейцам страха перед Россией…
Вечная европейская неприязнь к России, вечный европейский страх перед Россией и постоянная в поколениях и веках европейская клевета на Россию дают прекрасный ответ на вопрос, которым задавался еще Данилевский: «Европа ли Россия?»— Да, существует некоторая культурная общность между Россией и Европой, причем не такая уж маленькая за счет христианской веры, искусства и науки, которые являются в прямом смысле общечеловеческими ценностями, но и в этническом отношении, и в цивилизационном Россия не относится к Европе. Вообще говоря, это очевидно тому, кто хоть немного знаком с историей.
Удивительно, что в Европе всегда демонизировали Россию, а у нас, наоборот, идеализировали Европу. В глазах многих русских Европа, по меньшей мере в течение последних трех веков, выглядела гораздо лучше, чем в действительности,— неизмеримо лучше, просто идеально. Происходило это, вероятно, потому, что европейцы сами всегда идеализировали свои страны, а у нас идеал принимали почему-то за чистую монету. Возможным же столь странное положение вещей стало потому, что у нас мало кто идеализировал самих себя — в целом отношение к себе всегда было у нас критичным. В Европе же, напротив, любое собственное действие, даже откровенную гадость или глупость, всегда считали верхом совершенства, а действия своих противников — исключительно гадостью или глупостью. Это очень примитивный взгляд на мир, дикарский, нецивилизованный, но он господствовал в Европе во все времена, по сей день.
Идеализация европейцами самих себя, в частности — евроцентризм, идет от перенятого европейцами весьма примитивного самосознания древних римлян: Рим — это мир, а остальное — варвары. Столь сильное влияние на Европу «римских ценностей» представляется вполне логичным, так как прежде даже некоторые европейские народы предпочитали называться римлянами — немцы и византийские греки. Так, немецкое государство по начало девятнадцатого века называлось Священная Римская империя или, последние три века, Священная Римская империя германской нации, а византийские греки не только государство свое называли Римской империей, но и себя прямо называли римлянами (ромеями, как передают в наших переводах византийских источников). Римляне столь сильно повлияли на Европу, что и путь свой она заканчивает буквально теми же страстями, что господствовали в Риме на упадке его: «хлеба и зрелищ!»,— мечтали римляне, как написал Ювенал. Разве кумиром Европы не являются именно материальные блага и развлечения? Задумайтесь, материальные блага и развлечения занимают столь высокое место в современной массовой культуре именно благодаря Европе, без памяти влюбленной в Рим. Например, как вы думаете, сравнимы ли доходы успешного римского гладиатора и успешного римского учителя? Да, сравнимы, но ровно в той степени, что доходы успешного современного киноартиста и успешного современного учителя. Любопытно, кто из них ценнее для общества, если судить по оплате труда? Глупый вопрос — разумеется, киноартист. А если вспомнить еще успешных футболистов, хоккеистов и так далее? Список нужнейших для общества профессий может просто потрясти.
Что любопытно, даже европейские варвары гордились и гордятся своим европейским положением, вполне переняв самосознание рабов Рима: лучше быть рабом Рима, чем свободным в мире варваров. В точности так они, конечно, не говорят — в Европе рабов нет и не было, но действия периферийных варварских стран Европы вполне отвечают этой формуле: лучше быть рабом в европейском мире, чем свободным в русском. Отчасти это тоже, вероятно, обусловлено влиянием евроцентризма, так какбезусловная цивилизационная общность многих европейских варваров с Европой спорна.
Размеры евроцентризма очень хорошо видны, например, на географической карте. Посмотрите, как называется наш материк — Евразия, хотя полуостров Европа на нем занимает просто ничтожный клочок земли. И разумеется, этот полуостров не может простираться до Урала. Географически европейский полуостров представляет собой зону теплого климата — теплого по причине омывающего Европу океанского течения Гольфстрим. При чем здесь Урал и какой дурак это выдумал? Поди найди теперь…
Евроцентризм господствует, конечно, не только в географии, но и в европейской истории, и в европейской политике… Разумеется, это не относится к европейским варварам, хотя и те не лишены своеобразного европейского гонора. Например, тот же Данилевский привел любопытные примеры самосознания европейских варваров:
В мою бытность в Норвегии меня серьезно уверял один швед, что русское правительство, из вражды к Швеции, искусственно вызвало финскую национальность и сочинило, с этой именно целью, эпическую поэму «Калевалу». Удивительное правительство, которое, по отзывам поляков, указами создает русский язык и научает ему своих монгольских подданных, а по отзывам шведов, сочиняет народные эпосы!
Н.Я. Данилевский. Указ. соч.
Поскольку Данилевский в Норвегии едва ли мог общаться с пьяным дворником в подворотне, то «один швед» был вполне образованным человеком, знавшим какой-то иностранный язык — вероятно, немецкий или французский, так как Данилевский едва ли говорил по-шведски. «Один швед», как видим, мыслил вполне по-европейски: Россия виновата во всем, что бы ни случилось. Поляки же в приведенном примере мыслили, как типичные варвары, сознающие собственное ничтожество и пытающиеся возвыситься за счет унижения других. Это знаменитая польская гордыня, сопряженная с «европейским мышлением» в отношении России.
Евроцентризм носит еще терпимый характер у культурных народов Европы, но у европейских варваров он просто невозможен, доходит до совершенного безумия:
Наблюдая разные национальности Европы, я встречал симпатичных людей во всех странах. Но меня поражал, отталкивал и возмущал царивший повсюду в Европе национализм, склонность всех национальностей к самовозвеличению и придаванию себе центрального значения. Я слышал от венгерцев и эстонцев о великой и исключительной миссии Венгрии и Эстонии. Обратной стороной национального самовозвеличения и бахвальства была ненависть к другим национальностям, особенно к соседям. Состояние Европы было очень нездоровым.
Н.А. Бердяев. Самопознание. Глава Х. Россия и мир Запада.
Слышали ли вы когда-нибудь о Великой Венгрии, не говоря уж о Великой Эстонии? Зря, лишили себя большого удовольствия. Жаль, что Бердяев не рассказал об этом подробнее… Я слышал только о Великой Польше (до Днепра), причем виноваты в том, что украинцы и белорусы не являются рабами поляков, разумеется, русские. Ну, а кто же еще тут может быть виноват? У европейского варвара рабское сознание, и он, конечно, страстно мечтает иметь своих рабов… К сожалению, состояние Европы и ныне остается очень нездоровым — тем более что в связи с господством США в варваров потихоньку превращаются даже культурные народы Европы, обретают варварское сознание, рабское.
Евроцентризм всегда почему-то идет в связке с жестокостью и цинизмом, обычными для Европы. Вероятно, европейская жестокость и цинизм, как и евроцентризм, были переняты Европой у Рима в порядке подражания римскому характеру — не прямо, конечно, а посредством некоторой преемственности в поколениях и народах. Вообще, Рим оказал очень сильное влияние на новые народы Европы, но не столько в культурном отношении и даже не в цивилизационном, сколько в дурном. Например, что такое римское право против евроцентризма, цинизма и жестокости? Это сущий пустяк — тем более что отчасти восторжествовало оно лишь совсем недавно, с приходом в Европу «свободы».
Европа и порожденные ее варварами США являются, по сути дела, перевоплощением гордого, циничного и жестокого римского духа, но в России ничего подобного нет и никогда не было. Именно эта разница и порождает пропасть, зияющую между Европой и Россией, преодолеть которую просто невозможно.
Европа была еще терпима с нашей точки зрения, когда ведущую роль в ней играли культурные народы, но сегодня, к сожалению, с ужасающей скоростью идет варваризация Европы. На примере немцев мы видели, что бывает, когда культурный народ превращается в варваров, и ныне процесс деградации Европы, в середине двадцатого века остановленный Россией, снова набирает обороты… Если бы те же Данилевский и Бердяев ныне попали в Европу, то они заключили бы, что Европа сошла с ума. Например, где еще, кроме Европы, международный песенный конкурс могло выиграть бесполое существо, в газетах называемое «женщина с бородой»? В Древнем Риме? В сумасшедшем доме?
Сегодня состояние Европы уже можно назвать сумасшедшим: она находится под полным военным контролем США и почти полным политическим, включая даже электронную слежку за европейскими политиками, но европейские политики продолжают кричать о российской угрозе и бояться России… Это же в полном смысле слова сумасшедшие. А впрочем, разве хоть когда-нибудь в обозримом прошлом европейский взгляд на Россию был нормальным? Под впечатлением от России Европа всегда сходила с ума от страха, и сегодня этот процесс просто вошел в завершающую стадию в связи с бурно идущей деградацией европейских народов.
К сегодняшнему дню против России создана просто умопомрачительная военная коалиция из двадцати восьми стран, входящих в НАТО во главе с США. В общей сложности это, наверно, под миллиард человек, а совокупная экономика этих стран представляет собой весьма значительную часть мировой экономики. Кажется, бояться им совершенно нечего, но страх все равно не оставляет их — боятся они по-прежнему, но уже во главе с США. Разве это не свидетельствует именно о патологической природе европейского страха перед Россией? Разве этот страх объективен?
Страх этот, парализующий волю и разум, никогда уже не приведет к вооруженному нападению Европы во главе с США на Россию, поскольку преодолеть патологический страх просто невозможно. По этой же причине никогда не было и не будет особой дружбы между Россией и Европой. Как ни странно, Европа обречена ненавидеть Россию, причем невозможно установить, кто обрек ее на вековые эти душевные страдания… В голову приходит только догадка, что римлян из европейцев очевидным образом не получилось, а они и обиделись на мир, возвысив себя до римлян хотя бы в собственных глазах. Как говорится, обиделась бабка на мир, а мир и не знал. Да, но кто же был виноват в том, что европейцы оказались мельче римлян? Нужен ли ответ? Если люди не в состоянии увидеть собственную мелочность, дикость, злобу и прочие разрушительные страсти, то виновный всегда найдется — например, Россия.
Очень даже может быть, что страсти и иные недостатки европейцев становились очевидны в сравнении Европы с Россией, что и вызывало у них неприязнь к России. Вспомним, например, процитированное выше сочинение фон Штадена: «Однако, и самый последний крестьянин так сведущ во всяких шельмовских штуках, что превзойдет и наших докторов-ученых, юристов во всяческих казусах и вывертах. Если кто-нибудь из наших всеученейших докторов попадет в Москву – придется ему учиться заново!»— Едва ли русский крестьянин мог быть именно ученее немецкого доктора, но крестьянин в силу своего свободного духа мог, безусловно, гораздо лучше доктора понимать духовные вещи. Спросите, например, современного немецкого доктора, что такое христианство. Ответ его совершенно предсказуем: «Христианство — это религия, основанная Иисусом Христом».— «Да нет,— возразил бы мужичок-простачок,— это жизнь» (образ жизни). Ну, и кто из них умнее? А кому из них нужно учиться заново?
Кажется так, что в связи с варваризацией Европы под тяжелой рукой США в наши дни наступает развязка отношений России и Европы — развязка, конечно, не военная и даже не столько экономическая, сколько психическая, даже, возможно, психотерапевтическая. США требуют от Европы разорвать экономические отношения с Россией на идеологических основаниях, на основаниях ненависти, но ведь на этих экономических отношениях в значительной степени основано благосостояние Европы… Совершит ли Европа самоубийство? Это возможно, да, но самоубийство будет носить истерический характер — притворный, направленный лишь на ублажение США: «Хозяин! Хозяин! Я честно хотел повеситься, как ты и приказал, но что я поделаю, если веревки твои постоянно рвутся под моим весом? Ты вообще умеешь делать хорошие веревки? Сначала веревки научись делать, а потом и приказывай мне вешаться!» В конечном же итоге попытка США идеологизировать производственные отношения приведет к краху неестественных этих отношений. Кажется, именно либералы подхватили мысль Адама Смита о «невидимой руке рынка», не так ли? Замечательно, а будет ли эта рука бездействовать в угоду идеологии США? Да, экономические отношения разорвать можно, но разве субъекты этих отношений в Европе будут молчать?
После Наполеона и Гитлера Европа уже в третий раз объединяется на основании ненависти к России, но в этот раз вменяемых в Европе уже заметно больше, чем в предыдущие два, да и новое объединение носит уже «демократический» характер. Главное, впрочем, заключается не в этом, а в том, что принуждающая Европу к самоубийству политика США может стать мощным психотерапевтическим средством для преодоления патологического страха Европы перед Россией. Сама Европа этот страх преодолеть не сможет, как уже сказано, но грубый удар по психике со стороны США может привести психику европейцев в относительный порядок, и страх появится уже перед США. Утверждать здесь что-либо, конечно, трудно, поскольку активная демонизация России продолжается, но указанная возможность исцеления, безусловно, существует.
Представляете ли себе здоровую душевно Европу? О, это волшебная сказка… Доживем ли до сего великого волшебства, узрим ли его воочию?