Можно ли рисовать карикатуры на теракт в парижской редакции?
Елена Привен, специально для Полемики
«Так получается, можно и на погибших карикатуристов тоже карикатуры нарисовать? Вот прямо сейчас, по горячим следам, когда еще они даже не похоронены? Ну, рисовали же карикатуры на жертвы теракта в московском метро?» - натыкаюсь на вопрос в ленте Фейсбука и останавливаюсь. В марафоне сочувствия, конспирологии, взаимных обвинений в нетолерантности, жестокосердности, совковости, ксенофобии, попустительстве это, пожалуй, первый вопрос, который вызывает полное замешательство. Действительно – ведь какой мерой вы судите, такой и вас судить будут. И, таким образом, нарисовать сейчас карикатуры на погибших ужасной смертью парижских газетчиков можно совершенно невозбранно? И более того, раз уж они задавали такой порядок вещей, при котором глум и стеб – не просто допустимые, но востребованные способы осмысления реальности, то было бы даже уважением к их памяти как раз окарикатурить случившееся в остром стебном рисунке? И вообще - а если кто-то хочет самовыразиться именно таким образом, мы ведь не имеем права ему мешать или осуждать? Нет, во мне, конечно, все протестует такому допущению. Я старомодный совок и ватник, поэтому существование в мире победившего постмодернизма все еще приносит мне иногда жуткие моральные страдания именно потому, что я не понимаю, где положена граница самовыражению и свободе. Ну, вот выставить в художественной галерее фотографии десятков анусов или запихнуть курицу во влагалище, находясь в самых что ни на есть общественных местах – это свобода самовыразителей. А где же тогда моя свобода не видеть этого? Однако могу со стопроцентной уверенностью предсказать, что любая попытка нарисовать сейчас карикатуры на теракт, на погибших, на закошмаренную редакцию и парижан вообще вызовет гневный, чтобы не сказать злобный, протест тех самых граждан, которые рвут страсть в клочки, доказывая, что самовыражение и свобода не должны иметь ну совершенно никаких пределов – ровным счетом. А те, кто пытается установить такие рамки - пусть в качестве даже усовещивания и призывов к мере, тот ретроград, стало быть, враг прогресса, позорный совок и прочая. Вот вышли в Москве, не говоря уже о Киеве, сотни граждан к посольству Французской республики, дабы выразить соболезнования, скорбь, «не забудем-не простим». Надели на себя футболки с соответствующими надписями – мы, мол, и есть «Шарль Эбдо», а у них непросвещенный народец ехидно так спрашивает – а где же вы были, когда на вас рисовали карикатуры после теракта в московском метро, на волгоградской автобусной остановке, в Дагестане и Чечне? Когда каждый день гибнут мирные люди в Донбассе – где ваши соболезнования, цветы, свечи и, конечно же, футболки с надписями - мол, мы все Донбасс? И не лицемеры ли вы, братие, нет ли у вас двойных стандартов и даже двойных сердец? Вопросы, конечно, риторические. В глазах настоящего либерала по умолчанию ценна лишь жизнь другого либерала, а если еще он брат-европеец, то вообще, как говорится, туши свет. Что бы там ни рассуждали либеральные витии о правах человека, мы все знаем этого человека, точнее некую когорту человеков, чьи права имеются в виду. Остальные – извините. Так вот. Жизнь в эпоху постмодернизма полностью определяется выражением «по приколу». Это своего рода слоган всей новейшей постмодернистской реальности. Любая мотивация уступает этой – по приколу, стало быть, по капризу, от скуки, для развлечения. Почему ты что-то сделал или сказал? – а по приколу. А оскорбил почему? – а по приколу. А зачем Пусси пели свои глумливые песенки во Храме, фемен пилили Поклонный крест, мытець Павленский прибивал яички к мостовой? Да по приколу же. Нет, в качестве мотивации, конечно, называются некие высокоинтеллектуальные конструкты, но достижению ничего из называемых целей акции, перформансы и инсталяции не помогают, кроме сакрального в наше время самовыражения и свободы всякого, пусть даже самого глумливого, слова и дела. Этот образ мышления и поведения настолько укоренились в кругах интеллигенции и разного рода образованщины, что попытка обойти священные постулаты, подвергнуть их сомнению, инициировать дискуссию моментально наталкиваются на обструкцию. Ты либо получаешь ярлык обскурантиста-ретрограда, совка, либо антитзападника, либо… – ну, вы сами знаете все ярлыки. Короче, табу на любую дискуссию подобного рода, которая сама по себе воспринимается как преступная провокация. Однако попробуем подойти к проблеме и с другой стороны. Сначала Запад долго приглашал, посыпая толерантную, гуманистическую, повинную голову пеплом, жителей бывших колоний к себе на жительство, и они приезжали тысячами, потом привозили родню, потом родню родни, и вот уже в Берлине и Лондоне самое распространенное мужское имя Мухаммед. Потом видели, что ребята не готовы принять ваши постмодернистские ценности, да вообще европейский модус вивенди принять не готовы, но обсуждение этой темы не приветствовалось в принципе – за исключением вялых попыток интегрировать мусульман в европейское пространство без зазора. То есть, сделать из этих людей вот таких отвязных, свободных, стебных граждан, умеющих получать от жизни все доступные радости, что, несомненно, прекрасно. При этом тема толерантности, уважения к старым религиозным и культурным обычаям новых сограждан педалировалась весьма активно. А потом вдруг на полному скаку внезапно - карикатуры, высмеивания, стеб, борьба с хиджабами и прочее, и прочее. Между тем, даже поверхностное знание физиологи позволяет понять механизм срыва высшей нервной деятельности, когда субъект получает одновременно разнонаправленные стимулы, противоречивые стимулы. То есть когда какое-то действие в один и тот же момент получает как позитивное, так и негативное подкрепление, награду и наказание, поощрение и порицание. Сначала мусульманская иммиграция широко приветствовалась, и людям позволяли жить в своих этнических изолятах, чтить своих пророков, поклоняться своему Аллаху, совершать свои ритуалы, а потом вдруг эти же люди оказались объектом даже не критики, что можно было бы обсуждать, а просто глума и стеба. Дело еще более осложняется тем, что даже вторые и третьи поколения мусульман, уже живущие в европейской культуре, закончившие местные школы и университеты, все равно сохраняют верность своей религии и не хотят мириться с ее поруганием. Террористы, убившие карикатуристов в Шарли Эбду, говорили по-французски как коренные жители и оказались французами во втором-третьем поколении. В этой ситуации я искренне сочувствую либералам, ибо им хоть разорвись. Такой цугцванг пережить не просто. С одной стороны – под жестокой атакой оказалась великая сакральная ценность в виде свободы слова и самовыражения, то есть, либерте (свободы), с другой – подвергнуты самому брутальному вызову ценности толерантности, следовательно, эгалите (равенства) и фратерните (братства). Это тот самый пресловутый кризис прекрасной старой Европы, и что она будет с ним делать, непонятно. Пока что ответ мы видим сами – уширить и углубить рисование карикатур, размножить их в геометрической прогрессии, тыкать в глаза всем и каждому – мы не откажется от нашей свободы гадить кому попало на голову, даже если это чревато гибелью. Выражая самые искренние соболезнования французам в связи с гибелью их сынов и категорически осуждая выбранный их убийцами способ отомстить за унижение, я все же хочу спросить – слышали они что-нибудь о виктимном поведении? Это когда, грубо говоря, жертва сама нарывается на агрессивные действия своего палача, провоцируя его своим поведением. Да, никакой рисунок, никакой анекдот, никакой глум и стеб не могут быть оправданием убийства, хотя, если уж быть до конца точными, суд рассматривает подобного рода обстоятельства как смягчающие, поскольку они могут привести к аффекту, к срыву высшей нервной деятельности и потере контроля над собой. Странно сделать девизом и знаменем слова про равенство и братство, а при этом никогда не считаться с чувствами других. Странно полагать безусловной ценностью право художника самовыразиться любой ценой, да хоть публично плеща краску из ануса на холст и подвергая поруганию сакральные ценности сограждан, но плевать на право остальных жить в более или менее взаимоуважительной реальности. Так что думаете – можно рисовать сегодня карикатуры на случившийся в Париже теракт? Елена Привен, специально для Полемики Делясь ссылкой на статьи и новости Полемики в соцсетях, вы помогаете нашему