Любитель живописи ничего не потерял, хотя удалось найти только т.н. "романтический" период живописца-фашиста, произведения которого при всех их очевидных соцреалистических и пропагандистских истоках, составляют хоть какую-то художественную целостность. Видимо, такой непосредственный стиль вполне устраивал и художника, и тех кто заказывал ему произведения. А в том, что это заказные сочинения, сомневаться не приходится... Невозможно столько раз переписывать на все лады одного и того же "Першого - Воина освободителя"? Впрочем, не без пользы - на последнем полотне герой картины предстает уже вполне эпической, хотя и жутковатой фигурой, почему-то как Вий - с закрытыми глазами.
Жанровые же произведения Шерешевского, к коим относится и описываемый здесь "Рашатудей" - увы, показался нам вовсе набором каких-то сюжетных бессмыслиц, впрочем, так же безобразно нарисованных, приводить которые мы не посчитали нужным. Будет желание - увидите. Мастер Каморки
prilepin - Всё понимаю, всё. И то, что украинский народ есть - факт. Был он маленький народ и было его мало, но он рос-рос-рос и вырос.
И теперь говорить, что это разучившиеся думать русские - глупо.
Чехи, поляки, сербы, мы - все мы когда-то были одним народом, потом по очереди расползались.
Эти процессы не закончились. Они и впредь продолжатся.
И на наших глазах продолжаются.
500 лет - и готов украинский народ. Нынче - окончательная фаза.
Обратно их не переучишь.
И всю Украину не съешь - подавишься, как Польшей. И не надо, значит, давиться.
Они отстояли, отвоевали своё право на свободу и свою веру. В определённых (ещё не до конца) географических границах.
Но вдруг попадается вот такой материал про украинского художника Владислава Шерешевского, где некто Цукеренко, журналист, повествует, чуть облизываясь от удовольствия:
"Все, что касается Украины (в новых работах художника Шерешевского) – сочное, яркое, витальное. Россия – мягко говоря, наоборот. Темы российской современности встречались у Шерешевского и раньше, но нечасто, и подавались обычно в каком-то нейтрально-унылом ключе, как нечто прошедшее и уже малоинтересное. Раньше были, например, три бледных алкаша, вперившиеся в телеэкран, ликующий о «крымнаше» – они вызывали жалость, как души в греческом Аиде, оживающие и шевелящиеся только когда о них вспоминают те, кто живет на залитой солнцем земле. Теперь же совсем не так: в новых «русских мотивах» у Шерешевского появилась эмоция, страсть – с сильным знаком минус. Это отвращение, ужас, насмешка – в картине «Рашатудей», например".
А далее и сам Шерешевский берёт слово: «В ноябре я был в Голландии, в Гааге – осматривал места, где будем судить Хуйла.
Меня поразили жанровые сцены в живописи «малых голландцев» – игра в карты, мордобой и прочие сценки из жизни социального дна. Я тогда подумал, что, во-первых, в нашей живописи этот стиль никак не отражен, а во-вторых, что Голландия, оказывается, тоже не всегда была такой причесанной, как сейчас. И то, что у них было в XVII-XVIII веках, у братского народа есть сейчас и будет еще долго».
Журналист продолжает: "Вероятность потери «российского рынка» – а Шерешевский всегда продавался хорошо, и в России в том числе – художника, кажется, не волнует. «Я когда звонил в Москву, даже старался, что называется, нарваться – так не на кого было! У всех моих покупателей сейчас труднее с деньгами, чем раньше, но тест на адекватность они прошли – все они наши люди».
