Про Николая Гумилёва писали "...был неспособен к наукам, не обладал памятью, не мог научиться как следует ни одному языку (даже по-русски был малограмотен)".
Что, в целом, было правдой.
То же самое, плюс-минус, но целом схожее, писали про Маяковского, при Игоря Северянина, про Есенина, про Павла Васильева...
Так что, поэт русской земли, юноша милый.
Когда в тебя начнут тыкать пальцем эти кривляки, эти отличники, это снисходительные ничтожества, вся эта, блять, раздувшаяся от самообожания публика - наберись мужества, вытерпи, ты победишь.
Если ты поэт.
А если ты просто дурак, хоть и слагаешь четверостишия - то извини. Ничего не поделаешь. Ничем тебе помочь не можем.
Что, в целом, было правдой.
 |
 prilepin |
Так что, поэт русской земли, юноша милый.
Когда в тебя начнут тыкать пальцем эти кривляки, эти отличники, это снисходительные ничтожества, вся эта, блять, раздувшаяся от самообожания публика - наберись мужества, вытерпи, ты победишь.
Если ты поэт.
А если ты просто дурак, хоть и слагаешь четверостишия - то извини. Ничего не поделаешь. Ничем тебе помочь не можем.
Прекрасный философ Владимир Бибихин пишет о том, что древнерусская литература уже предполагала, что идеолог, историк, поэт и государственный деятель является одним лицом.
В этом контексте, собственно, всё и продолжалось: Тредиаковский, Ломоносов, Державин, Карамзин, Пушкин, Грибоедов, Гоголь, Тютчев, Достоевсий, Горький, Блок, Брюсов, Есенин, Гумилёв, Шолохов, Симонов, наконец, Проханов или Лимонов.
Идеолог, историк, поэт, периодически - государственный деятель. Всё в одном лице.
Далее Бибихин говорит о возможности "синкретической правды". Надо видеть "в целом и наблюдаемое событие, и его ощущение, и определение места, которое это событие займёт в жизни мира".
Поэтому русская консервативная литературная традиция так прозорлива и так просто применима к любым новым событиям, в которых многие путаются, как в колготках. Она - носитель "синкретической правды". Она смотрит изнутри, снаружи, отступив на тысячу лет назад и забежав на века вперёд.
А её нынешние оппоненты вставили в глаз монокль "европейского права" (или прогресса) и через него на всё глядят. А потом нам пересказывают. И получаются интервью Улицкой , или там, Виктора Ерофеева.
А, ещё, "День опричника", где Сорокин "гениально всё предсказал". Ага, всё-всё, тушите свет, опрчиники уже в парадной.
(На самом деле, в сто раз переделанной под "волю Сталина" пьесе Алексея Н. Толстого "Иван Грозный" правды о прошлом и будущем в сорок раз больше).
"Всё предсказали" и расписали по ролям Пушкин в "Капитанской дочке" , Гоголь в "Тарасе Бульбе", Достоевский в "Бесах" и Шолохов в "Тихом Доне".
В этом контексте, собственно, всё и продолжалось: Тредиаковский, Ломоносов, Державин, Карамзин, Пушкин, Грибоедов, Гоголь, Тютчев, Достоевсий, Горький, Блок, Брюсов, Есенин, Гумилёв, Шолохов, Симонов, наконец, Проханов или Лимонов.
Идеолог, историк, поэт, периодически - государственный деятель. Всё в одном лице.
Далее Бибихин говорит о возможности "синкретической правды". Надо видеть "в целом и наблюдаемое событие, и его ощущение, и определение места, которое это событие займёт в жизни мира".
Поэтому русская консервативная литературная традиция так прозорлива и так просто применима к любым новым событиям, в которых многие путаются, как в колготках. Она - носитель "синкретической правды". Она смотрит изнутри, снаружи, отступив на тысячу лет назад и забежав на века вперёд.
А её нынешние оппоненты вставили в глаз монокль "европейского права" (или прогресса) и через него на всё глядят. А потом нам пересказывают. И получаются интервью Улицкой , или там, Виктора Ерофеева.
А, ещё, "День опричника", где Сорокин "гениально всё предсказал". Ага, всё-всё, тушите свет, опрчиники уже в парадной.
(На самом деле, в сто раз переделанной под "волю Сталина" пьесе Алексея Н. Толстого "Иван Грозный" правды о прошлом и будущем в сорок раз больше).
"Всё предсказали" и расписали по ролям Пушкин в "Капитанской дочке" , Гоголь в "Тарасе Бульбе", Достоевский в "Бесах" и Шолохов в "Тихом Доне".