Либералы - и есть носители жандармской философии

23 ИЮЛЯ 2015 (прослушать) 
М. Королева― Здравствуйте. Это действительно «Особое мнение». Я — Марина Королева. Напротив — журналист Максим Шевченко. Максим, здравствуйте.

М. Шевченко― Здравствуйте, Марина.

М. Королева― «Крым в 1991 году, по сути, был мирно аннексирован Украиной, а население полуострова все эти годы чувствовало, что находится на чужбине и мечтало вновь оказаться в России». Если бы это сказал кто-то во дворе, например, можно было бы не придавать этому значения. Но это сказал спикер российской ГД Сергей Нарышкин. Реагировать нужно. Правда?

М. Шевченко― Да. Нужно реагировать. Можем сказать, что во многом это правда. Большая часть населения…

М. Королева― Что правда?

М. Шевченко― Можно договорю? Большая часть населения Крыма чувствовала себя на чужбине. Насчет аннексии мы попозже поговорим. Мне кажется преувеличение. Но то, что крымчане были нелюбимыми детьми в Украине, что они всегда подозревались особенно севастопольцы в каких-то неукраинских ментальных характеристиках внутренних, то, что Крым превратили в загаженную помойку за эти 20 лет...
...не то чтобы он в советское время был каким-то фантастическим, но все-таки там были санатории детские, всесоюзные, всеобщие. Какая-то инфраструктура вполне адекватная Советскому Союзу была. Но ничего построено не было, единственное, что было построено это дорога Симферополь-Ялта более-менее расширенная. Когда Янукович в 2010 году стал президентом, то это единственное подозреваю, что не ради людей было сделано, а чтобы к своим дачам было проезжать удобнее. Детские санатории, в Симеизе детский туберкулезный санаторий был, куда ездили умирать детишки или лечиться тяжелобольные, этот санаторий забрала себе Тимошенко, Пинчук, и домик на самом берегу, куда уже совсем больные детишки, это забрал себе Виталий Кличко. Это вам в Симеизе каждый расскажет. Началась вырубка Никитского ботанического сада при Украине, сада, который создавался до революции. И оберегался все это время. Началась застройка территории «Артека». Богатые люди из Донецка, Киева, из Днепропетровска строили себе дачи на берегу в береговой зоне на территории «Артека».

М. Королева― А в советское время были депортированы крымские татары, например.

М. Шевченко― А в советское время были депортированы крымские татары, что невозможно оправдать. Но это как говорится в огороде бузина, а в Киеве дядька. При чем тут советское время.

М. Королева― Людей выселили из домов, выгнали.

М. Шевченко― Марина, вы слышите, что я говорю, в советское время крымские татары — это преступление сталинского режима. Мы обсуждаем с вами 1944 или 1991?

М. Королева― Мы обсуждаем все вместе. Потому что когда мы говорим об аннексии, вы как-то хитро перешли ко второй части. Что население было недовольно.

М. Шевченко― Население не было просто недовольно, население ощущало себя униженным в абсолютно русскоязычном Крыму, абсолютно русско— и крымскотатарско язычным. Там было два языка: русский и крымскотатарский. Ситуация была непростая между народами, но в 90-е годы крымские татары с русскими более-менее пришли к некому консенсусу. Это было очень непросто сделать. Работал телеканал АТР, который закрыли при России, что я считаю абсолютно неправильным действием. Сегодня АТР работает из Киева. И те, кто закрывал, я уверен из коммерческих соображений, имеют отношение к крымской власти, я считаю должны объяснить, каким образом они сделали так, что вполне нормальный и приличный телеканал теперь стал работать из Киева. То есть фактически я ничего против не имею, естественно, но понятно, что теперь российское государство вообще никак не может влиять на его программную верстку. Если бы он работал в Крыму, если бы договорились с Ленуром Ислямовым, с руководством АТР, а не шли бы просто слепо за информационными руководителем республики Крым, которые преследовали свои коммерческие интересы. Теперь это уже ясно, закрывая АТР, что не было бы такого достаточно неприятного для РФ момента.

М. Королева― Но мы снова отошли.

М. Шевченко― Это вы в 1944 год меня. Что касается аннексии. Есть следующий нюанс. Конечно, никакой аннексии Крыма не было. Политической. Поскольку де-факто он входил в состав Украинской ССР. Я считаю, что все эти границы советских республик были проведены теми, Марина, кого вы ненавидите больше всего.

М. Королева― Это кто же?

М. Шевченко― Теми, кто выселял крымских татар. Теми, кто организовывал Голодомор. Теми, кто создавал ГУЛАГ, теми, кто истреблял народы. И выселял народы в Сибирь и Казахстан. Теми, кто расстрелял Мандельштама, расстрелял Мейерхольда и так далее. Поэтому я вообще не понимаю, почему эти границы, проведенные лично товарищем Сталиным в какой-то степени считаются такими неприкосновенными.

М. Королева― Но есть договоры. Бумаги. Стоят печати и подписи.

М. Шевченко― Договоры между бюрократией, очевидно, к 2016 году статус бюрократии настолько низко упал на постсоветском пространстве, по крайней мере, в этом регионе…

М. Королева― Статус международного права упал?

М. Шевченко― Статус бюрократии. Можно я договорю. Статус бюрократии киевской ли, московской ли настолько низко упал по отношению к воле народов, что народы задали вопрос: а почему мы живем именно в этом государстве, а не в другом. Киевские власти никак не заботились о крымском населении, о русскоязычном населении Донбасса, да и об украиноязычном на мой взгляд не очень заботились. Но о русскоязычном особенно не заботились. Поэтому возник вопрос просто у людей: а каким образом мы оказались в Украине.

М. Королева― Подождите. Максим.

М. Шевченко― Помимо своей воли.

М. Королева― Мало ли кто о ком не заботится.

М. Шевченко― Мало ли?

М. Королева― Из маленького города…

М. Шевченко― Вы про людей говорите «мало ли», на волю народа вы говорите «мало ли»? Марина.

М. Королева― Где-нибудь в Вологодской области в маленьком городке…

М. Шевченко― Да ради бога, да.

М. Королева― …вам могут сказать, вот о нас не заботятся и взять и отделиться.

М. Шевченко― Ну, пожалуйста, ради бога, если они это сумеют сделать.

М. Королева― Провести референдум.

М. Шевченко― Конечно, ради бога. Я поддерживаю это.

М. Королева― Прекрасно. То есть можно взять и смести сейчас все границы. То есть вообще международное право упразднить.

М. Шевченко― Марина, вы поддерживаете действия правительства, которое посылает войска для силового подавления, танки, бомбардировщики своего народа? Вы на стороне этого правительства.

М. Королева― Вы так вообще спрашиваете?

М. Шевченко― Да.

М. Королева― А вы, Максим, поддерживаете например, правительство, которое формально не посылает никаких танков, а реально воюет с теми, кто посылает танки.

М. Шевченко― Вы не ответили на мой вопрос. Вы поддерживаете власть, которая вместо политического диалога посылает 50-тысячную группировку и этой группировкой, вооруженной до зубов бомбардировщиками, танками решает…

М. Королева― Но это их территория

М. Шевченко― Нет, Марина. По всем законам международного права, когда начинается гражданская война, то территория, Марина, будет того, кто в этой войне победит. Вот сегодня в этой войне победил народ Крыма, и народ Донбасса побеждает. Вот кто победил, того и территория. Если правительство ведет себя неадекватно, если правительство неспособно договариваться с восставшим народом, не способно находить какие-то решения, как Путин нашел в Чечне Ахмат-Хаджи Кадырова. В ситуации, когда Россия стала на грани распада, будем откровенны к 1999 году. Война пришла в Москву, в Москве взрывались дома. Война пришла в Дагестан, толпы армий боевиков работали по всему Северному Кавказу. Армия была в очень тяжелом положении федеральная. И только политическая воля Путина, его способность договориться с Ахмат-Хаджи Кадыровым и воля Ахмат-Хаджи Кадырова, спасшего чеченский народ, привели к тому, что сегодня мы имеем мир в Чечне. Кто в Киеве готов разговаривать на равных с Захарченко, с Ходаковским, Плотницким, с Павлом Дремовым. Никто. Киев говорит, что для них это не люди, гоблины, орки, недочеловеки, вата и так далее.

М. Королева― А правда, кто они с точки зрения международного права.

М. Шевченко― С точки зрения международного права они народ, который требует к себе внятного вменяемого отношения. Человеческого отношения, народ, который поднялся на борьбу за социальные права, за культурные права и за политические права. Между прочим.

М. Королева― Я все-таки возвращаюсь…

М. Шевченко― Секундочку. Для вас эти формулировки не имеют никакого значения?

М. Королева― Просто есть международное право, договоры. Есть бумаги. Есть территории, границы.

М. Шевченко― По международному праву, Марина, Гитлеру передали Чехословакию. Вы поддерживаете передачу Чехословакии Гитлеру?

М. Королева― Вот какой вопрос.

М. Шевченко― Да. Вопрос прямой.

М. Королева― Давайте мы к Крыму вернемся сейчас.

М. Шевченко― С точки зрения международного права вы поддерживаете передачу Чехословакии нацистской Германии? Да или нет.

М. Королева― Чье это особое мнение. Это ваше особое мнение.

М. Шевченко― Да или нет.

М. Королева― Через несколько минут мы сюда вернемся.

М. Шевченко― Это международное право того времени полностью это оправдало. Ваше право это просто фашистский…

РЕКЛАМА

М. Королева― И мы продолжаем «Особое мнение». Артем кстати вам пишет: почему Чечню можно было бомбить, а Донбасс нет, государство обязано защищать свою целостность, в России например запретили митинг за федерализацию Сибири.

М. Шевченко― Секундочку. Я, во-первых, выступил в поддержку этого митинга. Потому что я считаю, что это никакая не угроза для целостности РФ.

М. Королева― Это вы выступили.

М. Шевченко― Да, я же за себя отвечаю. Это же мое «Особое мнение». Я был против бомбардировок Чеченской республики, в первую войну особенно. Когда это привело к чудовищной трагедии. Против обстрелов, работы артиллерии по городу, по Грозному, по Аргуну, по Гудермесу. Все там сносили с земли.

М. Королева― То есть лучше было дать отделиться.

М. Шевченко― Нет, лучше было вести переговоры с Дудаевым, как предлагали Ельцину. В частности предлагал Руслан Аушев, который сказал, что Дудаев хочет с вами встретиться. Согласен на все. На что Ельцин ответил: я с бандитами переговоров не веду. Отсюда получилась кровопролитная война. Чеченская война первая была затеяна только по одной причине: после расстрела Белого дома правящая клика, которая тогда была у власти, дико боялась, что выборы 1996 года она проиграет коммунистам с треском. Им нужна была какая-то управляемая политическая ситуация, которая позволила бы, чтобы страна балансировала на грани военного положения. Поэтому они развязали чеченскую войну. Они долго думали, где ее начать. У них даже Татарстан был в проекте начала войны. Но поняли, что Татарстан там русских 50%, будет сложно, может перерасти в гражданскую, и вся эта банда из Москвы может вылететь. Чечня да, она легко поляризуется по этническому признаку. Чеченцы против русских, мусульмане против немусульман. Поэтому напали на Чечню. И два года левой рукой поддерживая террористов, пропуская Басаева в Буденновск, а Радуева в Кизляр как бы неформально, это же все очевидно всякому неслепому человеку, поддерживали эту войну, чтобы к 1996 году, когда все акции были на стороне КПРФ, когда народ ненавидел действующий ельцинский режим, сделать так, чтобы с помощью войны Ельцин все равно победил. Он все равно проиграл с помощью войны. Все равно результаты второго тура были подделаны тогдашней правящей кликой, которая его окружала. В том числе его семьей. И это всем известно. Журналистам вменяемым всем, кто хоть как-то был в политике. Березовский, это вообще нам это рассказал Третьяков тогда на пленарке. А ему рассказал Березовский в «Независимой газете».

М. Королева― Тем не менее, он остался еще на один срок.

М. Шевченко― Это было начало конца российской демократии. Я считаю, 1993 год был первый выстрел в висок российскому народовластию, а 1996 был просто гвоздь, забитый в гроб. Это все оправдывается, естественно, либеральными разными пропагандистами под предлогом того, что если бы мы это не сделали, не развязали войну, не фальсифицировали выборы, то коммунисты пришли бы к власти, был бы страшный реванш. Примаков пришел бы, Зюганов. И так далее.

М. Королева― Максим, давайте мы снова сюда. В нашу ситуацию.

М. Шевченко― Вы же про Чечню спросили, я вам сказал, я был против бомбардировок Чечни.

М. Королева― Я вас хочу спросить…

М. Шевченко― Донбасс бомбить тоже нельзя.

М. Королева― Представьте себе, вот мы перемещаемся в Россию, допустим, Чечня или Сибирь объявляют сейчас: мы хотим референдум, отделяться. Образуют отряды, вот по типу Донбасса.

М. Шевченко― Хотите аналогии.

М. Королева― Как Путин будет реагировать, как вы думаете.

М. Шевченко― Во-первых, Донбасс объявил ситуацию, когда президента, законно избранного в Киеве фашистские банды выгнали под угрозой смерти из его резиденции.

М. Королева― Фашистские банды.

М. Шевченко― Вы, наверное, считаете «Правый сектор» вашими друзьями, но на самом деле они сразу на следующей неделе после захвата побежали в израильское посольство, обнимались там с послом Израиля, чистые нацисты. Бандеровцы.

М. Королева― Господи, Максим, мы с вами журналисты, просто «фашистские банды» это вообще. Лексика другой области.

М. Шевченко― Марина, коммунистов в это время, когда вы восторгались, по всей Украине линчевали коммунистов. Их привязывали к столбам в  центре города, их избивали и забивали. Их поджигали.

М. Королева― Господи, Максим.

М. Шевченко― Что Господи, Марина.

М. Королева― Вы всерьез что ли.

М. Шевченко― А вы всерьез, вы этого не знаете. А вы сюда позовите Геннадия Андреевича Зюганова. Кого угодно, Сашу Ющенко позовите. Они вам расскажут. Позовите украинских коммунистов, они вам расскажут, что там было. Как проходили депутаты Верховной Рады, как их избивали перед входом в Раду. Коммунистов. Вы правда этого не знаете, вы считаете это выдумки путинской пропаганды, Марина. Да или нет, вы считаете, что это выдумки путинской пропаганды? Да или нет. Ответьте мне, Марина.

М. Королева― Максим, это ваше «Особое мнение».

М. Шевченко― Марина, почему вы боитесь отвечать на простые вопросы.

М. Королева― Про пропаганду?

М. Шевченко― Да.

М. Королева― Да, я считаю, что слово «фашистский»…

М. Шевченко― То есть вы считаете, что коммунистов не избивали по Украине, что не было запрета коммунистической партии, не было запрета левых организаций. Что «Правый сектор» это не нацистская организация.

М. Королева― Там что-то про столбы и поджоги было, что-то было совершенно…

М. Шевченко― Коммуниста привязали одного из секретарей райкома в центре города к столбу, и избивали, в том числе жгли его огнем. Вы не знаете эту историю?

М. Королева― И что прям есть документы, свидетельства?

М. Шевченко― Конечно, есть видео, есть свидетельства. Зафиксировано. В то время как вы полагали, что там идет мирный майдан, там вот это было. Коммунистов всегда в основном преследуют те, кто совершает фашистский переворот.

М. Королева― Максим, дорогой, можно я про войну еще спрошу.

М. Шевченко― Давайте про войну. Давайте вернемся. Если бы это было в центре Москвы, если бы президент России бежал, как бежал президент Украины, во что я никогда не поверю, потому что президент России это мужчина, который никогда не бросит свой народ и свою страну в тяжелейшей ситуации, как это сделал Виктор Янукович. Который бросил свой народ, испугавшись за свою жизнь. Есть моменты, когда человек должен принимать смерть как принял Сальвадор Альенде смерть. Но Янукович испугался. Так вот, если бы вдруг российская власть исчезла, бежала или аннигилировала, как это случилось с киевской, то я абсолютно точно могу вам сказать, что восстание поднялось бы на Дону, на Кубани. Если бы в Москве такой майдан, евроцентрично-нацистский захватил бы власть, как это произошло в Киеве, то восстали бы Дон, Кубань, Кавказ, Сибирь, Урал, Татарстан. По всей стране заполыхала бы гражданская война.

М. Королева― То есть точки уже намечены.

М. Шевченко― Естественно.

М. Королева― Теперь скажите мне, как бы действовал центр. Он действовал бы так же как Украина или…

М. Шевченко― Это не было бы центром с  этой точки зрения. Так же как Киев для Донбасса не является центром сегодня ни в какой степени. Донбасс буквально принуждают в этот Минск идти, буквально пинками загоняют. Киев для Донбасса это враг. Это другой полюс. Это те, кто присылает армию расстреливать города Донбасса и убивать его детей.

М. Королева― Максим, я все-таки возвращаюсь к первому вопросу. По поводу аннексии Крыма. Не было ее  – сказали вы. Я хочу еще раз получить ваше подтверждение. Украина аннексировала Крым в 1991 году?

М. Шевченко― Я считаю, что народ Крыма был включен в состав Украины помимо его воли. Поэтому с точки зрения межгосударственных отношений аннексии не было, с точки зрения воли народа на эту волю народа наплевали, и помимо воли огромные массы людей включили в состав государства, в котором они совсем не хотели находиться.

М. Королева― Давайте сменим тему. Я хочу вас спросить по поводу дела студентки Варвары Карауловой. Эта история, она уехала в Сирию для помощи боевикам. И вот сегодня Следственный комитет сказал, что не будет возбуждать дело в отношении этой студентки.

М. Шевченко― Она не уезжала в Сирию для помощи боевикам. С чего вы наговариваете на человека и шьете ему уголовное дело в прямом эфире, Марина.

М. Королева― Следственный комитет уже говорит, что не будет возбуждать дело.

М. Шевченко― Зачем вы как журналист, вы только что говорили, что мы журналисты. Вот журналисты не должны в эфир тем более радиостанции с миллионными аудиториями выкидывать…

М. Королева― Она уехала в Турцию.

М. Шевченко― Да. И была арестована при попытке перейти границу с Сирией.

М. Королева― Вот.

М. Шевченко― Но то, что она хотела примкнуть куда-то, это ваши домыслы. Зачем вы за гражданина следователя работаете, Марина. Это нехорошо быть добровольным помощником милиции.

М. Королева― Максим.

М. Шевченко― Поверьте. Это стыдно для журналиста.

М. Королева― Правильно, что не будут расследовать это дело дальше?

М. Шевченко― Конечно правильно. Девушка никакого преступления не совершила. Она законно пересекла границу России, законно? – законно. Она законно въехала на территорию Турции. Законно? – законно. Она путешествовала по территории Турции, имея турецкую визу. Законно? – законно. Она подъехала к сирийской границе. Законно? – законно. Она попыталась перейти сирийскую границу незаконно. Она нарушила только турецкие законы. Никаких российских законов она не нарушила.

М. Королева― Но если дело не будет расследоваться, а  оно не будет…

М. Шевченко― Нет состава преступления.

М. Королева― Значит, что мы не сможем может быть предотвратить подобные истории в будущем. Следственные органы.

М. Шевченко― Вы за то, чтобы посадить Варвару Караулову? Вы, либеральный журналист.

М. Королева― А почему посадить сразу. Это же просто уголовное дело.

М. Шевченко― Вы за то, чтобы завести уголовное дело?

М. Королева― И расследовать его.

М. Шевченко― Я всегда подозревал, что либералы это настоящие помощники жандармов добровольные. Я в этом лишний раз убедился. В который раз, собственно говоря. Вы и есть носители жандармской философии.

М. Королева― Максим, у нас есть еще третья часть. Там вы выскажетесь.

НОВОСТИ

М. Королева― И мы продолжаем «Особое мнение». Вопросы можно задавать +7-985-970-45-45. Уже хотела я к историческим любимым вашим темам перейти. Но не отпускают наши слушатели, требуют дообсудить тему сепаратизма. Например, Артем из Москвы пишет: «Представим, если завтра в стране станет хуже, воспользовавшись моментом Япония проведет референдум на Сахалине и Курилах. Те отделятся. Ваша реакция. Многие в Карелии мечтают жить в Финляндии».

М. Шевченко― Объясняю, в Киеве не просто стало хуже, в Киеве исчезла государственная власть. Законно избранная. В Киеве был совершен государственный переворот, который не был признан рядом, для вас это удивительно…

М. Королева― А мало ли что здесь может случиться.

М. Шевченко― А вот если здесь будет совершен государственный переворот, то…

М. Королева― Вы одобрите. Все пусть уходят.

М. Шевченко― Можно я сам за себя скажу. Каждый будет сам определяться относительно той власти, которая захватит Кремль, в частности в ходе насильственных действий. Если эта власть будет по сердцу допустим, мне, я ее поддержу, а если она будет не по сердцу, как власть…

М. Королева― Если по сердцу, то давайте распустим страну.

М. Шевченко― Конечно. Разумеется. А мы что по-вашему животные что ли, скот такой рабский. Вот это ваше отношение к людям, Марина…

М. Королева― Страна, границы регионов.

М. Шевченко― Вы, Марина, и есть самые главные строители тюрьмы народов. Вы, так называемые либералы. Ваша декларация свободы никакой свободы вы не хотите, вы хотите просто управляемую корпорацию и захватить ее руководство.

М. Королева― Максим…

М. Шевченко― В этом есть ваша цель. А я выступаю за свободу…

М. Королева― Законы, международное право.

М. Шевченко― Еще раз говорю, никто не обязан подчиняться тирании, которая пришла к власти насильственным путем. В Киеве у власти пришла тирания. Насильственным путем. Свергнув пусть плохого, но  законного президента. Выкинув вон договор, который, между прочим, зафиксировали три министра иностранных дел Европы. Франции, Польши и Германии. Договор между Януковичем и оппозицией. Этот договор превратили как в туалетную бумагу. Просто выкинули. Почему вы считаете жителей Донбасса скотом. Марина.

М. Королева― Ой, ну все, Максим.

М. Шевченко― Почему они должны подчиняться любому проходимцу, который объявит себя правителем в Киеве.

М. Королева― Максим, поняла уже.

М. Шевченко― Секундочку. Точно также будет и в России, Марина. Если в России законную власть свергнут насильственным путем, каждый будет сам для себя решать, как ему с этими самозванцами быть. Поддерживать тех, кто может придти к власти в Москве…

М. Королева― Или отделяться.

М. Шевченко― Или уничтожить их военным путем. Гражданская война это в частности способ борьбы народа за свою свободу. Можно не отделяться. Можно захватить всю Россию, зачем, свергнув незаконную власть. Я, например, выступал за то, чтобы Донбасс стал зоной антифашистских общеукраинских сил, которые освободили бы всю Украину от фашизма. Я выступал за целостность Украины, потому что я считал, что антифашистский Донбасс являлся бы, является плацдармом для освобождения всей Украины от той мерзости, которая там сейчас находится во власти.

М. Королева― Я поняла.

М. Шевченко― Вы поняли. Слава богу.

М. Королева― Давайте сменим тему.

М. Шевченко― Жалко, что вы про Варю Караулову ничего не поняли.

М. ШЕВЧЕНКО: Абсолютно все храмы, все храмовые здания должны быть возвращены религиозным общинамQ22

М. Королева― Я поняла вашу позицию.

М. Шевченко― Жалко, что вы ничего не поняли про Варвару Караулову. Пытаясь отдать ее в руки жандармов. Мне очень жалко, Марина.

М. Королева― Ну все уже, с Варварой Карауловой все в порядке. Не будет уголовного дела. Давайте про Санкт-Петербург.

М. Шевченко― Давайте.

М. Королева― Там Исаакиевский собор. Могут передать РПЦ. Потому что…

М. Шевченко― Я не в курсе. Это до сих пор еще не случилось?

М. Королева― Да. Пока не случилось. Там музей Исаакиевского собора. Это символ Санкт-Петербурга.

М. Шевченко― Музей это не символ Санкт-Петербурга. Музей это символ оккупации Санкт-Петербурга советскими безбожниками.

М. Королева― Так.

М. Шевченко― То, что в Исаакиевском соборе был вообще-то храм, а вот этот Маятник Фуко до сих пор там болтается?

М. Королева― А как же.

М. Шевченко― Вы считаете это нормально?

М. Королева― Но это сейчас так.

М. Шевченко― Вы считаете, что это нормально?

М. Королева― Не знаю. Я вас спрашиваю.

М. Шевченко― «Вот это сейчас так» — это гениальная фраза.

М. Королева― Но это так и давно так.

М. Шевченко― Это гениальная фраза. То есть когда сломали ХХС, вы бы тоже сказали, зачем переживать. Вот сейчас там бассейн и это сейчас так. Это ваша позиция. По всем вопросам у вас такая. Это сейчас так…

М. Королева― Давайте не будем меняться местами.

М. Шевченко― Секундочку. «Это сейчас так» вы скажите про любую ситуацию…

М. Королева― Максим.

М. Шевченко― …в этом мире.

М. Королева― Это ваше «Особое мнение» сегодня.

М. Шевченко― А почему вы такая, Марина, почему так боитесь говорить. Вы говорите такие страшные вещи в эфире.

М. Королева― Смотрите, какое есть мнение.

М. Шевченко― Боитесь простые вещи обсуждать.

М. Королева― Давайте я вам процитирую Максима Резника, депутата заксобрания Санкт-Петербурга. Он говорит, что это один из главных символов Санкт-Петербурга, он не должен принадлежать какой-то одной, пусть и очень влиятельной организации. Но ведь это правда так. Сейчас там музей. Заходит любой. Тогда это будет православный храм.

М. Шевченко― А если бы речь шла о петербургской хоральной синагоге, чтобы в ней устроить музей, допустим, какой-нибудь истории атеизма. Вы также к этому относились бы?

М. Королева― Так не сейчас устроить, есть сейчас синагога, а сейчас храм.

М. Шевченко― Я считаю, что храмы должны принадлежать верующим. Синагоги должны принадлежать иудеям. Мечети – мусульманам. А православные храмы – православным. Католические костелы – католикам. Я считаю, что храмы должны быть отданы верующим.

М. Королева― То есть все храмы, которые были храмами, должны быть отданы.

М. Шевченко― Абсолютно все храмы, все храмовые здания должны быть возвращены религиозным общинам. Конфессиям, общинам, в соответствии с законом, но все храмы должны быть возвращены, построены и насильственно отторгнутые должны быть возвращены верующим.

М. Королева― Но сейчас он общий.

М. Шевченко― Он не общий, Марина. Он пока отобран у верующих.

М. Королева― Он общий.

М. Шевченко― Он не общий.

М. Королева― У нас четыре конфессии в России.

М. Шевченко― Верующие совершенно не предполагали, что там будет Маятник Фуко, когда молились там до 17-го года.

М. Королева― Да, но прошло сколько лет. Прошел почти век и сейчас еще раз повторю эти страшные слова: это так. Это один из символов Санкт-Петербурга, он общий, туда может зайти любой…

М. Шевченко― Он не общий, Марина. Это православный храм. Вот вы не православная, вы тоже можете зайти в православный храм.

М. Королева― А чего вы так прям такие утверждения…

М. Шевченко― Вас не выгонят.

М. Королева― …бросаете.

М. Шевченко― А вы православная?

М. Королева― А вот зачем вы это все сейчас спрашиваете. Абсолютно интимный вопрос.

М. Шевченко― Интимный? Ну и наличие храма это тоже интимный вопрос. Предоставьте верующим православным самим решать свои интимные вопросы. Что будет в их храме. Захотят верующие, чтобы там был музей – пусть будет музей. Но никто не может решать помимо православной церкви, что будет в православном храме.

М. Королева― А вот референдумом не нужно такие вопросы решать?

М. Шевченко― Нет.

М. Королева― Почему?

М. Шевченко― Все храмы должны быть возвращены конфессиям.

М. Королева― Ну то есть и синагоги…

М. Шевченко― И синагоги, и мечети, и дацаны. И православные храмы и костелы. И протестантские, лютеранские кирхи. Все должно быть возвращено конфессиям.

М. Королева― Хорошо. Тогда я вас спрошу по поводу другого памятника. С князем Владимиром. Сейчас мэр Москвы Сергей Собянин сказал, что памятник нужно установить на Боровицкой площади теперь. В общем, сейчас есть три места. Боровицкая у нас есть, Лубянка, есть Зарядье.

М. Шевченко― Я уже высказывался по этому поводу. Я считаю, что надо убрать памятник Петру Первому, который то ли Петру, то ли Колумбу, как мы знаем. И который на мой взгляд не вполне соответствует архитектурному облику Москвы, ее художественному облику. При всем уважении к Зурабу Константиновичу Церетели. И на месте Петра поставить памятник князю Владимиру. И Петр фигура крайне неоднозначная, тем более для Москвы. Москва помнит Петра как человека, устроившего массовые стрелецкие казни, для Москвы Петр, безусловно, негативная фигура. Символ истребления и порабощения московского духа. Для меня памятник Петру в Москве как для коренного москвича это очень тяжелое явление.

М. Королева― Но опять-таки, он уже стоит.

М. Шевченко― На меня он оказывает депрессивное… Ну и что?

М. Королева― То есть если храм сносят, то это плохо. А если памятники сносят, это можно.

М. Шевченко― Я считаю, что памятник Святому Благоверному князю Владимиру, который был креститель Руси и который принес ей свет православия надо поставить на месте памятника Петру, который ненавидел православие, устроил синодальное пленение православия. Который является символом вообще такого колонизаторского европейского порабощения русского народа, да и других народов России. Это Петр сюда принес тоталитарное жуткое государство, в котором люди это не более чем винтики под ногами правящих элит. То полудержавного властелина, то Брюса, то Боура, то Репнина, то какого-то еще, поэтому я вообще против того, чтобы в Москве был памятник Петру. Для меня это крайне негативная фигура в русской истории.

М. Королева― Но это для вас. Но вы же знаете, что эта фигура, безусловно, историческая. Исторически важная.

М. Шевченко― Вы мое мнение спрашиваете?

М. Королева― То есть он для вас…

М. Шевченко― Для меня это крайне негативная фигура. Пусть «Медный всадник» стоит и то, как говорится в русской культуре, памятник благодаря Пушкину описан как демонический объект, крайне негативный. У Даниила Андреева в «Розе мира» вообще Медный всадник является одним из символов ада. Который так инфернально как бы инсталлирован в нашу поверхность. Скажем так, это мистика.

М. Королева― То есть вы бы и его снесли бы в принципе.

М. Шевченко― Нет, в Питере, пожалуйста. Этот город построил он, это его город. Но Москва, этот город оккупирован я считаю теми, кто действует от имени Петра. Дух Москвы всегда противоречил духу Петербурга. И петербургской империи. Именно поэтому уничтожение Москвы имело такое большое значение. Разрушение ее исторического облика, уничтожение ее церквей, улиц. Вот арбатских переулков, пробивание таких проспектов, идущих от центра, превращение Москвы из такой фронды, которой она всегда была по отношению к имперскому Петербургу, это всегда был город свободы. Город поэзии. Свободомыслия. Город, в котором хозяева Трехгорной мануфактуры финансировали и содержали рабочие отряды во время октябрьских, декабрьских боев 1905 года. Это не большевики никакие делали. А это делали хозяева Трехгорки. То есть представители национального капитала. Который и был столицей национального русского капитала, русского, старообрядческого, еврейского, немецкого, польского. Национальной буржуазией была Москва. Она оппонировала всегда Петербургу как аристократически-бюрократическому такому центру.

М. Королева― И?

М. Шевченко― И поэтому я считаю, что надо поставить памятник Святому Благоверному князю Владимиру на месте памятника Петру.

М. Королева― А Петра долой. Вот революционер вы все-таки.

М. Шевченко― Ну а Петра куда-нибудь в Химки.

М. Королева― Понятно.

М. Шевченко― И подальше. Потому что в частности это будет иметь смысл, поскольку тогда он будет стоять перед ХХС рядом с ним и мне кажется, это будет очень правильное соотнесение.

М. Королева― Поняла. Не могу вас не спросить. Раз вы Пушкина упомянули. Тут новость интересная пришла. Стихи Пушкина потребовали исключить из школьной программы родители первоклассников. Из нескольких московских школ. Так называемые хулиганские стихи, на самом деле не знаю что там хулиганского. Стихотворение под названием «Румяной зарею покрылся Восток». И вот первоклассникам на лето задали читать эти стихи. Поэт описывает свидание пастушков с пастушками. А родители говорят, что это порнография и требуют исключить стихи из летней программы.

М. Шевченко― Семилетним детям я бы не провоцировал как бы эротические сюжеты литературные, не заставлял бы семилетних детей их специально изучать и читать. Это не смешно, Марина, совсем.

М. Королева― Но это Пушкин.

М. Шевченко― Своим детям вы в семь лет давали эротические сюжеты? Я знаю, что у вас несколько детей. Вы давали им в семь лет эротические сюжеты? Это неважно какие, Пушкин, Набоков. Давайте тогда у Набокова есть…

М. Королева― Книжный шкаф был всегда открыт. И я точно также читала любые стихи.

М. Шевченко― В семь лет?

М. Королева― В шесть и в семь.

М. Шевченко― Не не читали, а вы давали специально своим детям в семь лет сюжеты эротические?

М. Королева― Скажем так, не запрещала.

М. Шевченко― Вопрос не об этом. Вы давали или нет?

М. Королева― Специально нет.

М. Шевченко― Нет. А почему вы хотите, чтобы другим детям давали специально?

М. Королева― То есть «Румяной зарею покрылся Восток».

М. Шевченко― Я сейчас не филолог, чтобы разбирать именно это стихотворение. Но если родители полагают…

М. Королева― Что это порнография.

М. Шевченко― Что не стоит их детям в семь лет давать эротические сюжеты, то родители правы в этом аспекте. В семь лет дети читают «Пеппи Длинный Чулок», «Малыш и Карлсон», «Винни-Пух», «Мэри Поппинс». Зачем вы хотите другим детям то, от чего вы сами оберегаете своих детей. Это, Марина, что высокомерие такое.

М. Королева― Все, давайте мы на этом вопросе, на этом вопросительном знаке остановимся. У нас время закончилось. Максим Шевченко, журналист был сегодня в студии «Особого мнения». Спасибо. Счастливо.