«Революционный трибунал учреждается для наказания врагов народа…
…Доказательством, необходимым для вынесения приговоров над врагами народа, является всякая вещественная или моральная улика, в устной или письменной форме, которая может служить достаточным основанием для всякого справедливого и разумного гражданина; единственным руководством для вынесения приговора может быть совесть присяжных, проникнутых любовью к родине; их целью является торжество Республики и гибель её врагов; формами судопроизводства являются те простые способы, которые подсказываются присяжным их здравым смыслом для выяснения истины по установленным законом правилам…
…Каждый гражданин имеет право задержать и направить к установленным властям всех заговорщиков и контрреволюционеров. Каждый обязан донести на них, как только сам узнает об их существовании…
…Если налицо имеются моральные или вещественные доказательства, вне зависимости от свидетельских показаний, то свидетели не заслушиваются…
…В качестве защитников для оклеветанных патриотов закон даёт присяжных-патриотов; заговорщикам же закон не даёт никаких защитников…»
Декрет Национального конвента
о реорганизации Революционного трибунала,
«А он между ними похаживает,
золочёное брюхо поглаживает:
«Принесите-ка мне, звери,
ваших детушек,
я сегодня их за ужином скушаю!”"
Корней Чуковский, «Тараканище»
29 июля 2015 г. Россия наложила вето на резолюцию СБ ООН, в соответствии с которой предполагалось «создать международный трибунал с единственной целью привлечения к ответственности лиц, ответственных за преступления, связанные с уничтожением в Донецкой области Украины самолёта авиакомпании Malaysia Airlines, выполнявшего 17 июля 2014 года рейс MH17».
В соответствии с этой резолюцией, как предполагалось, «все государства должны в полной мере сотрудничать с Международным трибуналом и его органами в соответствии с настоящей резолюцией и уставом Международного трибунала», а также что «все государства должны принять любые необходимые меры в соответствии с внутренним законодательством для выполнения условий настоящей резолюции и устава, включая обязанность государств выполнять запросы о помощи или ордера, выданные в соответствии с уставом Международного трибунала».
Голосование России, наложившей на проект резолюции «вето», вызвало в рядах руколицей общественности небывалый — даже на нынешнем фоне — пароксизм улюлюканья и травли. Даже обнаружение у побережья Швеции останков Лох-несского чудовища в коротковатой кольчужке рязанского производства XII века не смогло бы перешибить того совершенно невероятного злорадного удовлетворения: на сей раз к обычному ещё с ленинских (и до-ленинских) времён желанию «поражения собственному правительству» добавилось хрипящее, до рвоты, чувство псов, чья стая настигает подстреленного медведя.
Здесь я не буду тратить время и эмоции на в который раз подряд обсуждение самого факта самоощущения наших «гончих псов либерализма» как загонщиков «мирового сообщества». То, что «западнический» дискурс давно и сокрушительно выродился в коллаборационистский, — это уже банальный факт. Небанально вот что: наш «кровавый режим», который одной левой винтит неправомерно внесённого в список жалкой оппозиционной партии «Дарью Тимуровича», второй — такой же левой — хватает и вяжет престарелого националиста Юрия Мухина, а третьей левой вносит многочисленные поправки в закон Гей-Люссака (во избежание соответствующей пропаганды), оставляет вот эту вот атмосферу тотальной, улюлюкающей и ничем не сдерживаемой травли до такой степени без адекватной отповеди, что даже в лоялистской информационной среде, даже в суждениях умеренного и осторожного, нопророссийского склада сами по себе понятия «трибунала» и связанных с ним «расследований» принимаются как данность. То есть мы спорим о том, целесообразно или нецелесообразно соглашаться на создание «трибунала», о том, не стоило ли бы предложить альтернативную для «трибунала» повестку — например, о совершённых на территории Украины и Донбасса военных преступлениях в отношении мирного населения. Но сама по себе тема «трибунала» уже допущена в наш словесный обиход.
Между тем — и вот здесь я, наконец, позволю ответить нашим оппонентам так, как они любят отвечать на любой адресованный к ним вопрос «Почему?» (напомню, их ответ — всегда — «А потому!») — никакого права на существование, на политическое и юридическое признание этот гипотетический «трибунал» не имеет!
Более того (а потому!) — на траектории, проложенной Западом для человечества за последние 250 лет — всякий такой «трибунал» представляет собой исключительно «чрезвычайку». Механизм юридического и карательного произвола, легализованного и навязанного преобладающей силой.
Таков трибунал Конвента. Таковы ревтрибуналы ВЦИК. Это — средства революционной расправы победителей над побеждёнными и ничего больше. Всё остальное — минимальные попытки победителей ввести процессы бессудных и обеспеченных исключительно правом победы расправ в управляемое русло.
А как же быть с Нюрнбергским трибуналом? — спросите вы. Да вот так и быть. Точно так же. Нюрнбергский трибунал — это способ организационного и информационного обеспечения расправы победителей во Второй мировой войне над большей частью командного состава и политического руководства стран, потерпевших в этой войне поражение.
А теперь — ещё раз теми же словами по тому же месту. Всё, что было сказано о трибунале как механизме псевдоюридического оформления расправы победителя над побеждённым, никак не зависит от того, кто победитель, а кто — побеждённый. В случае с трибуналом Конвента и с советскими ревтрибуналами как бы очевидно — злодейства, массовые убийства. В случае Нюрнберга — закономерное возмездие, настигшее злодеев небывалого масштаба. Но это не вносит никакого изменения в суть дела — сам по себе Нюрнбергский трибунал в рамки традиционного права не укладывался. Он был принят — и, наверное, это была одна из наилучших возможных форм реализации возмездия по итогам этой Войны — как чрезвычайная мера со стороны победителей, и в рамках расследования, слушаний и вынесения приговора могли обсуждаться только частности, а не один-единственный ключевой постулат: «Волкодав — прав, а Людоед — нет. И Людоед — это побеждённые, а Волкодав — победители».
Этот постулат — Право Победителя — лежал в основе всей многонациональной и продвинутой юриспруденции Нюрнбергского трибунала — и ничего более важного в её основе не лежало.
Этот же постулат — по умолчанию — перешёл в основу юрисдикции всех «международных трибуналов», сколько их потом ни создавалось по многочисленным поводам. Чем отличается «Международный трибунал» от обычного судебного расследования — в понимании (и по ощущениям) массового сознания? Да тем, что трибунал разбирает многие вопросы, кроме одного: кто Волкодав, а кто — Людоед. И всякий раз, когда — до сих пор — решения о создании Международного трибунала принимались — они принимались тогда, когда основные участники мирового процесса достигали консенсуса о персонификации Людоеда. И, соответственно, о Праве Победителя с этим побеждённым людоедом расправиться.
Прямо скажем, иногда — в случае, например, таких деятелей, как достопочтенный Чарльз Тейлор, экс-президент Республики Либерия — обвинения в людоедстве имели не только переносный смысл. Но был уже в нашей истории случай, когда — под шумок весёлых берлинских оркестров и хохоток друга Билла — «людоедом» с молчаливого согласия России была назначена сербская сторона кровавого югославского гражданского конфликта. Сторона, скажем прямо, грешная — других на гражданских войнах не бывает. Но по крайней мере сопоставимая по масштабам греха с остальными самопровозглашёнными волкодавами — босняками и хорватами.
Трибунал по бывшей Югославии работает уже двадцать лет. И все эти двадцать лет — худо-бедно, быстро-медленно, жестоко-мягко (спорьте, господа!) — занимается этот трибунал одним: организацией расправы над заранее объявленным людоедом. Над сербами.
Поэтому проблема с проектом резолюции ООН — она вовсе не в том, хочет ли Россия расследования или она его боится. Проблема в том, что на голосование Совета безопасности ООН выносилось (и предполагалось, что Россия может с этим согласиться) имеющее глобальную юридическую силу решение о поражении России в конфликте вокруг Украины и о возложении на Россию — однозначно и необсуждаемо — вины, являющейся основанием для дальнейшей расправы. В соответствии с требованиями глобального демократического правосознания.
Все остальные слова о процедурах и нормах — они практически без изменений сохранились со времён первого, более откровенного и прозрачного, декрета Конвента: главное дело трибунала — покарать врагов. Найти доказательства вины врагов. Или — в отсутствие доказательств — убедить высокий суд в моральной обоснованности обвинений против врагов. Призвать всех добрых граждан к разоблачению врагов. Тут ведь что самое главное? Да то самое, любимое, западно-цивилизационное — общее для них для всех, для «носителей бремени белых», для «арийских сверхчеловеков», для «хороших лиц с рукопожатными генами» — что есть два сорта людей: мы и они. И кто не за нас, тот с теми, с кем мы и будем делать всё, что только сможем, и на что у нас хватит ресурсов. И никаких других ограничений — юридических, этических, любых! Только ресурсные.
Именно поэтому представляется настолько угрожающей ситуация с моральной неготовностью России, всех нас к осознанию того, что пытались нам только что предложить. Нам пытались предложить вовсе не «новую форму расследования». Нам предлагали по собственной воле, собственным голосованием признать не просто свою вину за «Боинг» — но своё военное поражение в ещё не начавшейся Третьей мировой войне. И тем самым нам предлагали признать Право Победителя — ничем не ограниченное право расправы над нами.
И, в отличие от распсиховавшейся нашей обезумевшей банды коллаборантов-плохишей, мировая общественность сейчас на нас не кричит. И даже не нервничает. Они шипит. Я бы интонацию мировой общественности изложил бы сейчас в каких-то таких терминах: «Ах, вот, значит, как? Под нож живот не подставляете? Вот же унтерменшшши… Ну ладно, придётся как-то по-другому… С-с-суки…»
Но малых детушек мы им — хотя и поколебавшись немного — на ужин не понесли.