75 лет назад, в ноябре 1940 года, в Берлине состоялись переговоры о разделе мира и присоединении СССР к Тройственному пакту. В западной литературе внедрено представление, будто это был поворотный пункт политики Гитлера, точка его выбора – сохранять ли дружбу с Советским Союзом или разгромить его. Но подобные утверждения являются всего лишь подтасовкой фактов. Замыслы Гитлера с самого начала представляли собой модификацию плана Шлиффена, который разыгрывался в Первую мировую. Сокрушить западных противников, а потом перебросить все силы на восток. Но Шлиффен и Мольтке основывали свои планы на расчётах сроков мобилизации в разных странах, пропускной способности железных дорог. Гитлер нашёл более надёжные средства – дипломатические обманы. О последовательных ударах сперва на запад, а потом на восток он говорил приближённым ещё в начале 1930-х гг.
Перед началом войны с Польшей, подписав договор с СССР, он снова разъяснил на совещании военачальников: после победы над западными державами придёт черёд России. Почти сразу после капитуляции Франции, 31 июля 1940 года, Гитлер поставил генштабу задачу на разработку нападения на СССР с целью «уничтожения жизненной силы России». Срок операции определялся – весна 1941 года. Дневник Гальдера свидетельствует: за подготовку новой войны немецкие генералы ухватились с огромным энтузиазмом. Уже 9 августа 1940 года начальник оперативного управления ОКВ Варлимонт выпустил первую директиву по подготовке удара против СССР под кодовым названием «Строительство на Востоке». 14 августа Геринг проинструктировал заведующего экономическим отделом ОКВ генерала Томаса, что поставки в Россию должны рассматриваться только до весны следующего года. 26 августа начались переброски на Восток дивизий из Франции.
Но победы нацистов изменили положение во всём мире. Сдвигались европейские границы. Советский Союз, пользуясь договором с Германией, присоединил Западную Украину и Белоруссию, республики Прибалтики, Бесcарабию. Одолел Финляндию, вынудил уступить ряд районов. Финны после этого резко переориентировались на Берлин. А трудности и серьёзные потери СССР в войне с финнами сыграли с немцами злую шутку. Они сделали выводы, что русские – слабый противник, их будет легко разбить. Сами-то они глотали государство за государством. Опасений относительно войны с Советским Союзом не высказал ни один германский военачальник.
Резко накалилась обстановка и на Балканах. Когда Россия возвратила Бессарабию, отнятую у неё во время Гражданской войны, возбудились Венгрия с Болгарией. После Первой мировой их области тоже были отданы Румынии. Теперь они вознамерились воевать, вернуть свои потери. В Берлине переполошились: а вдруг СССР вмешается, подомнёт всю Румынию с её нефтяными промыслами. 28 августа кризис настолько углубился, что Гитлер приказал привести в боевую готовность пять танковых, три моторизованных дивизии, парашютно-десантные части.
Но всё-таки ситуацию удалось урегулировать миром. Германия объединила усилия с Италией, выставили себя верховными арбитрами. На переговорах в Вене они продиктовали трём странам компромиссное решение: Румыния отдаёт половину Трансильвании Венгрии, Южную Добруджу Болгарии. Румыны вынуждены были согласиться, но их королю Каролю это стоило престола. Поднялось общенародное возмущение, он отрёкся в пользу сына Михая, прихватил любовницу Магду Лупеску, 10 вагонов ценностей и укатил в Швейцарию. Настоящим властителем стал генерал Антонеску, очень симпатизировавший немцам. Они тотчас прислали военную миссию, готовить румын, «если будет навязана война с Россией». А Венгрия с Болгарией, получив щедрые подачки, вошли в фарватер германской политики.
Ко всему прочему, рухнувшая Франция и разбитая Англия были гигантскими колониальными империями. Их владения раскинулись по всему земному шару. В Берлине отдавали себе отчёт: сама Германия «переварить» такие объёмы попросту не в состоянии. Здесь уж требовалось как-то делиться с союзниками. О, они охотно готовы были подключиться. Муссолини с аппетитом косился на французские колонии в Африке, подкатывался к фюреру, выпрашивал. Но в данном случае Гитлер отказал. Италия в войне проявила себя отвратительно, никакого вклада в победу не внесла. А французское правительство Петена – Лаваля стало послушными марионетками Германии. Отталкивать от себя столь полезных рабов было неразумно. Поэтому Гитлер намекнул дуче, что много богатых колоний имеется у англичан. Если итальянцы хотят, пускай сами их отвоёвывают.
Ну, а Япония раскатала губы на Французский Индокитай (он включал в себя Вьетнам, Лаос, Камбоджу). Обратилась к германским друзьям, и Гитлер отнёсся к ней более благосклонно, чем к Италии. Рассудил, что Японию надо привязать к альянсу покрепче, втянуть в войну с западными державами. А Индокитай расположен далековато, как бы местные власти не перекинулись к англичанам. Пускай лучше будут под присмотром. Германские и токийские дипломаты вместе обратились к Вишистскому правительству Франции, и оно не посмело возражать. Подписало соглашение – во Вьетнаме разрешалось разместить 6 тысяч японских солдат. Официальным предлогом стала охрана железной дороги, чтобы через Вьетнам не перевозились грузы для китайских войск Чан Кайши.
Японцы прислали больше войск, чем было оговорено, взяли под контроль не только железную дорогу, но и города, порты. Правительство Виши заявило было протест. Однако японцы не стали его слушать, и ему осталось только смириться. Командиры оккупационных частей начали вести себя во Вьетнаме примерно так же, как в Маньчжурии или в Китае. К французским колониальным чиновникам приставили своих советников, чьи указания стали обязательными для исполнения.
Эти перемены окрылили соседнее королевство, Таиланд. В конце XIX века французы отобрали у него Лаос и Камбоджу. Сейчас Таиланд загорелся тоже воспользоваться разгромом колонизаторов, вернуть свои земли. Не тут-то было! Французы у себя на родине стояли по стойке смирно перед немцами, во Вьетнаме перед японцами, но претензии таиландцев восприняли как национальное оскорбление! Колониальное командование мобилизовало свои части. На границе завязались серьёзные бои. Эскадра французских кораблей, оставшихся во вьетнамских портах, ринулась на таиландцев и потопила весь их флот – два стареньких броненосца береговой обороны.
Но… вступились миротворцы. Не кто иные, как японцы. Цыкнули на тех и других, велели сесть за стол переговоров. А итоги определили сами же японцы: приказали отдать Лаос с Камбоджей таиландцам. Французам деваться было некуда, отдали. В Таиланде пышно праздновали первую в истории победу над европейской державой. Местный диктатор Плек Пибунсонграм на радостях произвёл себя из генерал-майоров сразу в фельдмаршалы. А за поддержку Японии он расплатился, заключил с ней тайный союз.
Ещё больший интерес, чем Вьетнам, в Токио вызывала Нидерландская Ост-Индия (Индонезия). Там имелись столь нужные для Японии месторождения нефти. Нидерландов уже не существовало, почему было не прибрать к рукам их колонию? Но в данном случае ситуация была иной. Сбежавшая нидерландская королева и правительство сидели в Лондоне, и колониальная администрация продолжала подчиняться им. Покровительницей голландцев и их владений стала Англия. По соседству лежали и британские колонии: Сингапур, Бирма, а за ней огромная Индия.
Сейчас англичане находились в незавидном положении, собирали все силы для обороны собственных островов. В Токио прикидывали, что предоставляется возможность основательно ощипать их. Но японские политики были уверены: в таком случае неизбежно вмешаются США. А как поведёт себя Советский Союз? Повернёшь на английские и голландские владения – подставишь ему тыл.
В Японии, в отличие от Германии, весьма уважительно оценивали боевую мощь Красной армии – испробовали на собственной шкуре на Хасане и Халхин-Голе. Поэтому приходили к выводу: для освоения «британского наследства» военные ресурсы СССР пришлись бы весьма кстати. Летом 1940 года на совещании японского руководства – премьер-министра Коноэ, министра иностранных дел Мацуока, Тодзио, Оикава и др., был выдвинут проект, как представлялось, суливший колоссальный выигрыш. Привлечь Сталина к союзу против Англии. А чтобы заинтересовать его, выделить для СССР самостоятельный сектор интересов.
1 августа этот проект был передан германскому послу Отту. В нём предлагалось «попытаться заставить Советский Союз распространить своё влияние в таком направлении, в котором оно будет оказывать самое незначительное непосредственное влияние на интересы Японии, Германии и Италии, а именно в направлении Персидского залива (возможно, что в случае необходимости придётся согласиться с экспансией Советского Союза в направлении Индии)». В другом варианте прямо предусматривалось «признать Индию для целей настоящего момента входящей в жизненное пространство Советского Союза».
В Берлине проект понравился, он получил в исторической литературе название «план Риббентропа». Хотя рассматривали его под иным углом, чем в Токио. Проект предоставлялся отличным способом морочить голову Сталину, когда будет готовиться нападение. Вбивался клин, предотвращавший сближение СССР и Великобритании, их сталкивали лбами. Советские армии оказались бы переброшены в Среднюю Азию. В Афганистане и Индии они застряли бы надолго. Русская оборона на западе ослаблялась, что и требовалось. В общем, со всех сторон получалась явная польза.
27 сентября 1940 года в рамках предполагаемого передела мира между Германией, Японией и Италией был подписан Тройственный пакт, предусматривающий создание «нового порядка» в Европе и Азии. Советский Союз пригласили присоединиться к пакту. Москва в принципе не возражала – но только при условии, что в коалиции она будет равноправным партнёром. К тому же русские хотели уяснить и уточнить, что означает «новый порядок».
Тем временем наложились новые обстоятельства, осложнившие взаимоотношения нашей страны и Германии. В октябре немцы заключили соглашение с Финляндией и направили туда свои войска. Сталина это встревожило и возмутило. Через Молотова он указывал Берлину на нарушение прежних договорённостей о сферах влияния, требовал вывода германских контингентов. А 28 октября Муссолини напал на Грецию. Правда, итальянцев всего за неделю разбили вдребезги. Но подключился Гитлер, в Румынию двинул дополнительные силы, начались переговоры с Болгарией и Югославией о вводе германских частей и совместной войне с греками. Гитлер всё интенсивнее осваивал Балканы, и в СССР это тоже восприняли крайне болезненно.
Наконец, договорились встретиться для решения накопившихся вопросов, и 12 ноября 1940 года в Берлин прибыла делегация во главе с Молотовым. Но в этот же день Гитлер издал секретную директиву для своих генералов. Сообщал им, что «политические переговоры с целью выяснить позицию России на ближайшее время начаты». С предельной откровенностью разъяснялось: подготовку операции против СССР они должны продолжать независимо от результатов переговоров!
А перед Молотовым фюрер развернул «план Риббентропа» о превращении «пакта трёх» в «пакт четырёх» с соответствующими проектами делёжки «обанкротившегося имения» Великобритании. Предлагался четырёхсторонний договор с Германией, Японией и Италией сроком на 10 лет. Стороны брали на себя обязательство не присоединяться «ни к какой комбинации держав», направленной против кого-то из них, обещали оказывать друг другу экономическую помощь. К договору прилагался секретный протокол о сферах влияния. Для Японии – Восточная Азия к югу от Японских островов, для Италии – Северная и Северо-Восточная Африка, для Германии – Центральная Африка, для СССР – «к югу от национальной территории в направлении Индийского океана». А окончательный территориальный передел Европы откладывался до завершения войны.
Хотя советская сторона на «журавлей в небе» не польстилась. Молотов снова поднял вопрос о германских войсках в Финляндии и Румынии. Заявил, что Советский Союз получил ещё не все желаемые территориальные уступки от румын – в дополнение к Бессарабии и Северной Буковине он указал на Южную Буковину. Гитлер и Риббентроп пытались внушить, что всё это «мелочи», не имеют никакого значения по сравнению с открывающимися глобальными перспективами. Но Молотов твёрдо стоял на своем. Говорил, что «великие проблемы завтрашнего дня не могут быть отделены от проблем сегодняшнего дня и от выполнения существующих соглашений». Спорили долго, неоднократно и сошлись только на том, что Германия подтвердила: Финляндия относится к зоне интересов России, фюрер в этой стране не будет препятствовать политике Сталина (это соглашение так и осталось чисто декларативным, Гитлер не собирался его исполнять).
А проект договора о разделе мира отправили в Москву для дальнейшего изучения и согласования. Сталин отнёсся к нему крайне осторожно. Он понял, что немецкие предложения очень уж попахивают масштабной провокацией. По его поручению Молотов передал уклончивый ответ, не отказываясь и не соглашаясь, испросил дополнительное время для проработок.
26 ноября через германского посла в Москве Шуленбурга советское правительство передало свой контрпроект. Указывалось, что СССР готов присоединиться к Тройственному пакту, но условия предлагались несколько иные. Прежде всего требовался немедленный вывод германских войск из Финляндии. В качестве сферы интересов России признавалась Болгария, в течение нескольких месяцев СССР должен был заключить с ней «пакт о взаимопомощи» – с правом размещения воинских частей на её территории. Кроме того, Советскому Союзу на основе долгосрочной аренды требовалось предоставить базу в районе Босфора и Дарданелл. Япония должна была отказаться от своих прав на нефтяные и угольные месторождения Сахалина. А центром советских притязаний предполагалось признать регионы к югу от Баку и Батуми и в направлении не Индии, а Персидского залива.
Обратите внимание на принципиальные отличия проекта и контрпроекта. Если германский вариант нацеливался на сталкивание СССР и Англии, то в советском варианте Сталин сохранял возможность маневрировать и избегал вступления в большую войну. При этом Иосиф Виссарионович возвращался к геополитическим и стратегическим задачам, которые Российская империя пыталась решать до революции. Болгария перетягивалась из-под германского покровительства под русское. Это сказалось бы на ситуации в Румынии, она тоже стала бы сползать под контроль Советского Союза, и наша страна начинала играть господствующую роль на Балканах. База на Босфоре закрепляла такое положение, открывала дорогу в Средиземноморье, на Ближний Восток. Ограничивались интересы Японии на Сахалине. А стратегические притязания СССР смещались от Индии на Северный Иран, восточную часть Турции, Ирак, Сирию – на то самое направление, в котором и раньше распространяла своё влияние Российская империя.
Однако подобные условия никак не могли понравиться Берлину. Румынию и Болгарию они уже приписали в собственный «актив», рассчитывали в скором времени утвердиться там основательно. На Иран, Ирак и Ближний Восток они нацелились сами. Там уже действовали многочисленные прогерманские организации, широко работала агентура. Велись переговоры с местными лидерами, готовыми сотрудничать с нацистами, кого-то подкупали, у кого-то играли на амбициях, обещали помощь. А Турцию, за счёт которой следовало удовлетворить советские интересы, Берлин усердно обхаживал. Забрасывал удочки об альянсе, турецкое правительство встречало их более чем благосклонно, выражало готовность к дальнейшему сближению. В окружении Гитлера её уже считали фактической союзницей, были уверены: она присоединится к Германии точно так же, как в Первую мировую.
Но ведь Советский Союз соглашался быть именно равноправным партнёром в Тройственном пакте. Если его действительно признают равноправным, пускай остальные стороны «потеснятся», поступятся какими-то интересами ради предполагаемой дружбы, согласия Москвы на реализацию других замыслов и её поддержки. Впрочем, наше правительство наверняка запросило «по максимуму» – полагало, что будут действовать обычные дипломатические механизмы, немцы и их союзники с чем-то не согласятся, будет возможность поторговаться.
Хотя Гитлер видел дело иначе. Если Сталин, присоединяя отпавшие национальные окраины и обдумывая геополитические запросы, восстанавливал былую империю и её сферы влияния, то и фюрер ставил перед собой те же самые цели, которых добивалась Германская империя в Первой мировой войне. Гегемония в Европе, колонизация Балкан, втягивание в орбиту Турции, с её помощью экспансия в Азии. Те самые цели, которые один раз уже привели к столкновению Германии и России. Впрочем, и идея «лебенсраум», то бишь «жизненного пространства» на Востоке, в России, была общей у идеологов кайзеровской Германии и нацистов.
Ответа на присланный проект вообще не последовало. А предложения Москвы на самом-то деле не слишком интересовали Гитлера. Оставалось лишь сожалеть, что не удалось задурить головы советскому руководству и поводить его за нос. Теперь же фюрер использовал русские условия для того, чтобы лишний раз обосновать перед подчинёнными необходимость удара по СССР. Под таким углом он и взялся комментировать документ: «Сталин умён и коварен. Он требует всё больше и больше. Это хладнокровный шантажист. Победа Германии стала непереносимой для России, поэтому необходимо поставить её на колени как можно скорее».
Ну а военные, согласно директиве фюрера, продолжали подготовку к грядущей войне независимо ни от каких «планов Риббентропа», переговоров, советских ответов. В ноябре 1940 года генерал Паулюс уже завершил разработку плана нападения на нашу страну. В это же время Геринг утвердил план развёртывания ВВС для предстоящей войны. Гитлер изучил их, обсудил со своими советниками. 18 декабря 1940 года он подписал директиву № 21, получившую условное обозначение «план Отто». Позже сочли нужным придумать более громкое, как бы историческое название – план «Барбаросса».