Ещё один маленький текст из недавнего архива.
Про русских и нерусских женщин.
СИЛЬНЫЕ ДОВОДЫ СЛАБОГО ПОЛА
В канун 9 мая (номер нашей газеты выходит как раз перед очередной датой празднования Победы советского народа в Великой Отечественной войне) специальный обозреватель «Московской областной газеты» Захар Прилепин также обратился к военной теме, но на примере украинских событий. И пришёл, прямо скажем, к несколько неожиданному выводу…
В обсуждении русско-украинской проблемы мы коснулись, наверное, уже всего, кроме одной только темы. По крайней мере, мне она не попадалась. В книге замечательного историка Сергея Белякова есть пассаж в два абзаца, посвящённый традиционному положению женщины на Украине, на той, исторической, давней, ещё когда Богдана Хмельницкого многие помнили в лицо, а Гоголь ещё не родился.
«Как правило, в Малороссии жён не били и даже нередко подчинялись им в домашних делах. Крестьянин или козак был господином только в поле, в походе, на войне», – утверждает Беляков и тут же ссылается на дневник Александры Смирновой-Россет, которая писала: «В Малороссии жена – хозяин и хозяйка дома». На Украине, если вы не знали, многие годы существовал обычай, когда девушка… сама сваталась к парню! И отказывать ей было весьма опасно.
Впервые я подумал (весьма, впрочем, отвлечённо) на все эти темы, когда завёл себе личную страничку в известной социальной Сети: случилось данное событие как раз в разгар Майдана. На дела майданные я реагировал добродушно, но не всегда лицеприятно для украинской стороны, поэтому вскоре в моём журнале обосновались в более чем заметном количестве гости из Украины. Или, вернее, гостьи. Настроены они были – ух, как. Только перья летели из меня, и, что характерно, я ежедневно убеждался в том, что среднестатистическая русская женщина не способна противостоять своей украинской оппонентке. Едва ли можно вести речь об интеллектуальном превосходстве украинской стороны – увы, нет. Тут другое:российским женщинам элементарно не хватало запала, задора и какой-то остервенелой самоуверенности.
Ещё раз я вспомнил об этом в тот день, когда отправился в очередной раз в сторону Донбасса. И уже в Донецке, который, скажу прямо, бомбили тогда в ежедневном режиме, прочитал напутствие российского режиссёра украинского происхождения Кавуна («Охота на пиранью», «Кандагар» и т. д.). Тот был краток, написав в своём журнале всего несколько слов: «Надеюсь, Прилепину отстрелят там башку». Я хмыкнул и ушёл с его страницы, чтоб не огорчаться слишком сильно (мне нравились некоторые фильмы этого режиссёра, который на тот момент, замечу попутно, снимал очередной фильм, работая… на Первом российском канале). Но спустя мгновение я не выдержал характер и на минуту вернулся в журнал Кавуна: я решил посмотреть, кто его лайкнул. Запись была свежая, в течение всего нескольких минут ещё тридцать человек пожелали мне смерти, и я потратил две минуты на то, чтоб понять, кто эти люди. Открытие было несколько даже обескураживающим. Все тридцать были женщинами.
Я потратил ещё десять минут и выяснил, что все они живут в крупных городах (Киев, Львов, Одесса), и порядка 25 из них имеют высшее образование. Две или три из этого списка были достаточно известными журналистками и блогершами. Тогда я задал вопрос своим читателям: знаете ли вы хоть одну российскую журналистку (певицу, популярную блогершу), которая публично готова пожелать смерти её политическому оппоненту с той, украинской стороны. Конечно же, их никто не знал, потому что таковых не было. Никому из наших, даже самых, как это на Украине называют, «ватных» симпатизанток «русской весны» такая вещь в голову прийти не могла бы.
Потратив энное количество времени на обзоры украинской Сети, я понял, что мои наблюдения не статистическая погрешность. Женщины там действительно настроены более чем радикально: помните, как в Сеть ушёл перехват телефонного разговора Юлии Тимошенко, где она говорила, что готова сама из автомата расстреливать сепаратистов и прочих понаехавших кацапов. Можете себе представить подобные слова в устах, к примеру, Матвиенко? Едва ли. При том, что Матвиенко, возможно, куда большая украинка, чем Тимошенко. Но они сформировались в совершенно разной среде.
Вы скажете: ну да, там среда более «свободная», более «европейская», более «раскрепощённая». Ну, наверное. Я тоже помню, что Майдан начинался с девушек, стоявших с плакатиками «Я хочу кружевные трусики и в Евросоюз». Я помню эту, появившуюся в разгар Майдана песню «Никогда мы не станем братьями», тоже написанную девушкой. Я помню, как феминистки (которые на Украине традиционно занимают более серьёзные позиции, чем их коллеги в России) «хором» справляли малую нужду на портрет российского президента. Теперь уже я знаю по именам и по тысячам записей дюжину-другую украинских писательниц и блогерш, которые осуществляют массированную огневую поддержку АТО в своих многочисленных публикациях. И я не знаю, кто им может быть противопоставлен здесь.
У нас нет певицы, которая могла бы спеть «Никогда мы не станем братьями» и которой вся страна при этом аплодировала бы. У нас нет желающих «хором» поливать Порошенко, и если вы скажете, что там война, а здесь нет, – я скажу, что таковых желающих не было и в тот момент, когда шла война, к примеру, в Чечне. Это вообще не в характере русской женщины – она другая.
Едва ли она меньше раскрепощена или совсем подчинена мужу. Нет, конечно. Просто если в былые времена малороссийская женщина была хозяином в доме и оставляла право козаку решать свои военные дела на войне, то теперь она готова все функции забрать на себя. Эффект Савченко – из этой же истории. Россия может удивиться, а может быть, и втайне восхититься женщиной, попавшей на тот же Донбасс. Но сделать из неё национальную героиню?.. Вряд ли. Женщина на войне – последний довод, который стоит применять.
Беляков в своей книжке ссылается на свидетельство уже XIX века, где Алексей Левшин пишет о малороссиянках, «которых горделивая походка, вольность и решительная твёрдость во всех поступках показывают мужество, женщинам необыкновенное». Далее Беляков рассказывает и вовсе уморительный случай: Петро Иваненко, провозгласивший себя в своё время гетманом, бежал в Запорожскую Сечь «от бысстыдной ярости жены своей». «Соперник Мазепы и убеждённый враг «москалей», бросивший вызов всему Русскому царству, считал беспокойную жизнь на Сечи, походы в Крым, войны и набеги занятиями менее опасными, чем жизнь с женой», – пишет Беляков, едва сдерживая улыбку.
Ну, вы поняли, к чему я веду. Уже привёл.
Захар ПРИЛЕПИН, специально для «Московской областной газеты»
Про русских и нерусских женщин.
СИЛЬНЫЕ ДОВОДЫ СЛАБОГО ПОЛА В канун 9 мая (номер нашей газеты выходит как раз перед очередной датой празднования Победы советского народа в Великой Отечественной войне) специальный обозреватель «Московской областной газеты» Захар Прилепин также обратился к военной теме, но на примере украинских событий. И пришёл, прямо скажем, к несколько неожиданному выводу…
В обсуждении русско-украинской проблемы мы коснулись, наверное, уже всего, кроме одной только темы. По крайней мере, мне она не попадалась. В книге замечательного историка Сергея Белякова есть пассаж в два абзаца, посвящённый традиционному положению женщины на Украине, на той, исторической, давней, ещё когда Богдана Хмельницкого многие помнили в лицо, а Гоголь ещё не родился.
«Как правило, в Малороссии жён не били и даже нередко подчинялись им в домашних делах. Крестьянин или козак был господином только в поле, в походе, на войне», – утверждает Беляков и тут же ссылается на дневник Александры Смирновой-Россет, которая писала: «В Малороссии жена – хозяин и хозяйка дома». На Украине, если вы не знали, многие годы существовал обычай, когда девушка… сама сваталась к парню! И отказывать ей было весьма опасно.
Впервые я подумал (весьма, впрочем, отвлечённо) на все эти темы, когда завёл себе личную страничку в известной социальной Сети: случилось данное событие как раз в разгар Майдана. На дела майданные я реагировал добродушно, но не всегда лицеприятно для украинской стороны, поэтому вскоре в моём журнале обосновались в более чем заметном количестве гости из Украины. Или, вернее, гостьи. Настроены они были – ух, как. Только перья летели из меня, и, что характерно, я ежедневно убеждался в том, что среднестатистическая русская женщина не способна противостоять своей украинской оппонентке. Едва ли можно вести речь об интеллектуальном превосходстве украинской стороны – увы, нет. Тут другое:российским женщинам элементарно не хватало запала, задора и какой-то остервенелой самоуверенности.
Ещё раз я вспомнил об этом в тот день, когда отправился в очередной раз в сторону Донбасса. И уже в Донецке, который, скажу прямо, бомбили тогда в ежедневном режиме, прочитал напутствие российского режиссёра украинского происхождения Кавуна («Охота на пиранью», «Кандагар» и т. д.). Тот был краток, написав в своём журнале всего несколько слов: «Надеюсь, Прилепину отстрелят там башку». Я хмыкнул и ушёл с его страницы, чтоб не огорчаться слишком сильно (мне нравились некоторые фильмы этого режиссёра, который на тот момент, замечу попутно, снимал очередной фильм, работая… на Первом российском канале). Но спустя мгновение я не выдержал характер и на минуту вернулся в журнал Кавуна: я решил посмотреть, кто его лайкнул. Запись была свежая, в течение всего нескольких минут ещё тридцать человек пожелали мне смерти, и я потратил две минуты на то, чтоб понять, кто эти люди. Открытие было несколько даже обескураживающим. Все тридцать были женщинами.
Я потратил ещё десять минут и выяснил, что все они живут в крупных городах (Киев, Львов, Одесса), и порядка 25 из них имеют высшее образование. Две или три из этого списка были достаточно известными журналистками и блогершами. Тогда я задал вопрос своим читателям: знаете ли вы хоть одну российскую журналистку (певицу, популярную блогершу), которая публично готова пожелать смерти её политическому оппоненту с той, украинской стороны. Конечно же, их никто не знал, потому что таковых не было. Никому из наших, даже самых, как это на Украине называют, «ватных» симпатизанток «русской весны» такая вещь в голову прийти не могла бы.
Потратив энное количество времени на обзоры украинской Сети, я понял, что мои наблюдения не статистическая погрешность. Женщины там действительно настроены более чем радикально: помните, как в Сеть ушёл перехват телефонного разговора Юлии Тимошенко, где она говорила, что готова сама из автомата расстреливать сепаратистов и прочих понаехавших кацапов. Можете себе представить подобные слова в устах, к примеру, Матвиенко? Едва ли. При том, что Матвиенко, возможно, куда большая украинка, чем Тимошенко. Но они сформировались в совершенно разной среде.
Вы скажете: ну да, там среда более «свободная», более «европейская», более «раскрепощённая». Ну, наверное. Я тоже помню, что Майдан начинался с девушек, стоявших с плакатиками «Я хочу кружевные трусики и в Евросоюз». Я помню эту, появившуюся в разгар Майдана песню «Никогда мы не станем братьями», тоже написанную девушкой. Я помню, как феминистки (которые на Украине традиционно занимают более серьёзные позиции, чем их коллеги в России) «хором» справляли малую нужду на портрет российского президента. Теперь уже я знаю по именам и по тысячам записей дюжину-другую украинских писательниц и блогерш, которые осуществляют массированную огневую поддержку АТО в своих многочисленных публикациях. И я не знаю, кто им может быть противопоставлен здесь.
У нас нет певицы, которая могла бы спеть «Никогда мы не станем братьями» и которой вся страна при этом аплодировала бы. У нас нет желающих «хором» поливать Порошенко, и если вы скажете, что там война, а здесь нет, – я скажу, что таковых желающих не было и в тот момент, когда шла война, к примеру, в Чечне. Это вообще не в характере русской женщины – она другая.
Едва ли она меньше раскрепощена или совсем подчинена мужу. Нет, конечно. Просто если в былые времена малороссийская женщина была хозяином в доме и оставляла право козаку решать свои военные дела на войне, то теперь она готова все функции забрать на себя. Эффект Савченко – из этой же истории. Россия может удивиться, а может быть, и втайне восхититься женщиной, попавшей на тот же Донбасс. Но сделать из неё национальную героиню?.. Вряд ли. Женщина на войне – последний довод, который стоит применять.
Беляков в своей книжке ссылается на свидетельство уже XIX века, где Алексей Левшин пишет о малороссиянках, «которых горделивая походка, вольность и решительная твёрдость во всех поступках показывают мужество, женщинам необыкновенное». Далее Беляков рассказывает и вовсе уморительный случай: Петро Иваненко, провозгласивший себя в своё время гетманом, бежал в Запорожскую Сечь «от бысстыдной ярости жены своей». «Соперник Мазепы и убеждённый враг «москалей», бросивший вызов всему Русскому царству, считал беспокойную жизнь на Сечи, походы в Крым, войны и набеги занятиями менее опасными, чем жизнь с женой», – пишет Беляков, едва сдерживая улыбку.
Ну, вы поняли, к чему я веду. Уже привёл.
Захар ПРИЛЕПИН, специально для «Московской областной газеты»