Nowa Europa Wschodnia: Во вторник в Петербурге состоялась встреча Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана. Прозвучало много теплых слов, появились дружественные жесты. Какие конкретные результаты принесла беседа президентов Турции и России?
Адам Бальцер (Adam Balcer): Встреча принесла решение о возвращении к переговорам на тему газопровода «Турецкий поток». Было также объявлено, что Россия ускорит строительство атомной электростанции в Турции: договор подписали несколько лет назад, но начало работ откладывалось. Кроме того Эрдоган заявил, что обе страны стремятся увеличить объем товарооборота до 100 миллиардов долларов в год.
За первые шесть месяцев этого года объем товарооборота составил всего восемь миллиардов, так что он должен увеличиться примерно в шесть раз. Российская сторона объявила, что если будут соблюдены все условия безопасности, туристы из России снова начнут летать в Турцию. Звучали обещания, что до конца года может произойти отмена эмбарго на турецкие продовольственные товары, однако подчеркивалось, что они должны отвечать строгим фитосанитарным стандартам. Встреча имела символическое значение, но в плане конкретных решений перелома не произошло.
— «Турецкий поток» может стать газопроводом, благодаря которому российское сырье пойдет через Турцию и Черное море в Южную и Центральную Европу, а также в Германию, минуя Украину. Каковы шансы на воплощение этого проекта в жизнь?
— Анкара и Москва хотели бы построить две нитки газопровода: первая предназначалась бы для поставок на турецкий рынок. Для Украины «Турецкий поток» — это то же самое, что «Северный поток» для Польши. Она утратит статус транзитного государства: сейчас газ идет в Турцию частично через ее территорию. Но, как объявила Россия, она не гарантирует, что цены для турок снизятся. Вопрос, как на строительство второй нитки отреагирует Европейский Союз. Некоторые страны, как Венгрия или Италия, заинтересованы в проекте, но, посмотрим, что скажет Европейская комиссия, у которой есть претензии уже по поводу «Южного потока».
— Насколько большое значение будет иметь этот проект?
— Он будет играть важную роль, если удастся построить вторую ветку. Тогда «Турецкий поток» обретет трансрегиональное значение. Одна нитка уже нанесет удар по Украине, но он не будет таким болезненным, как мог бы стать несколько лет назад, поскольку Киев диверсифицировал свои поставки. Турция получает большую часть газа из России: в прошлом году — 55% (хотя 20 лет назад цифра доходила до 100%). Строительство второй нитки «Турецкого потока» поставит под вопрос европейскую энергетическую политику, которая нацелена на диверсификацию источников поставки энергоресурсов, а также уменьшение доли российского газа в европейском импорте.
— Вы говорили о перспективе многократного увеличения объема товарооборота и достижении уровня в 100 миллиардов долларов. В прошлом году, большую часть которого российских санкций еще не было, его объем составил 23,5 миллиарда, в этом, судя по всему, он будет еще ниже. Возможен ли рост в несколько раз в перспективе нескольких или полутора десятков лет?
— Невозможен. В двустороннем товарообороте существует огромный дефицит: Россия покупает у Турции товары на сумму, которая примерно в десять раз превышает стоимость товаров, которые у России покупает Турция. Чтобы этот баланс изменился, российская экономика должна поправить свое состояние. Турецкий экспорт в Россию начал резкое снижение уже в 2014 и 2015 годах до введения российских санкций, что проистекало из структурных проблем экономики РФ. Перспективы не самые радужные: следующий год, по всей видимости, принесет России рецессию, местная экономика начнет рост позже, и он будет незначительным. Так что страна Владимира Путина не станет для турецких товаров землей обетованной. Турция ориентирует свой экспорт преимущественно на Европейский Союз, на него приходится почти 50% Объем турецкого экспорта в ЕС почти в 50 раз выше объема экспорта в Россию.
— Важным было также символическое послание встречи. Эрдоган хотел показать, что у него есть союзники, что он возглавляет сильную страну, хотя недавно в той произошла попытка военного переворота.
— Мы наблюдаем парадоксальную ситуацию: чем больше Турция интегрируется в экономическом плане с Западом, тем больше она отдаляется от западных стран, превращаясь во все более авторитетное государство. Это толкает Анкару в сторону Москвы, и во вторник Эрдоган в некотором роде выступал в роли просителя. Запад критикует Турцию, в частности, за несоблюдение прав человека, так что сближение с Россией — это для нее возможность укрепить свою позицию на международной арене. Эрдоган таким образом шантажирует Запад. В свою очередь, для Москвы нормализация отношений с Анкарой выгодна в том числе потому, что это раскалывает западный лагерь.
— Может ли Путин влиять на Эрдогана во внешней политике? Учитывает ли турецкий президент мнение Кремля, руководствуется ли он поступающими оттуда советами по поводу конкретных сфер?
— Я думаю, Путин оказывает некоторое влияние, однако вопрос в том, какое поле для маневра есть у Эрдогана в отношениях с Москвой? А Россия ставит Турции условия. Например, министр иностранных дел Сергей Лавров открыто заявил, что стратегический союз двух стран будет возможен, если Турция скорректирует свою политику в Сирии. Это значит, что Анкара должна отказаться от поддержки антиасадовской оппозиции и принять российскую точку зрения. Два президента дали, однако, ясно понять, что в этом пункте мнения существенно расходятся: Турция поддерживает сирийскую оппозицию, которая добивается успехов в Алеппо, а Россия — воюющего с оппозицией Башара Асада. Кроме того к согласию на российские условия плохо отнесутся многие турецкие круги, которые назовут такой поворот предательством сирийской оппозиции. Оно также негативно отразится на внутренней ситуации в Турции, поскольку в этой стране находятся три миллиона беженцев из Сирии и Ирака, она граничит с «Исламским государством» (запрещенная в РФ организация, — прим.пер). Наконец, если Анкара встанет в этой войне на одну сторону с Россией и Ираном, она вступит в конфликт с Саудовской Аравией, странами Персидского залива и Израилем, с которыми она ведет сотрудничество против Тегерана.
— Существует множество элементов, которые могут нарушить российско-турецкие отношения. Насколько они в этом контексте могут оказаться стабильными и стратегическими, а насколько обречены на колебания от дружбы до ненависти?
— Перспектива взлетов и падений выглядит более вероятной. Так было в последние годы. Кроме того президент Турции — эмоционально нестабильный человек: недавно он называл Путину преступником, у которого руки в крови, а сейчас называет его своим другом. Это говорит о том, что между политиками нет доверия, и настроения задает сейчас президент России. Я не верю в прочный союз. Один из элементов, который осложняет двусторонние отношения, — это факт, что Турция — член НАТО. Эрдоган хочет представить отношения с Москвой как союз двух мощных государств. Но если он думает, что Турция так же сильна, как Россия, он глубоко заблуждается. Хитрый лис Путин может его обмануть и обыграть, подсунув невыгодный договор или подведя к принятию невыгодных решений. России была бы на руку изоляция Анкары и ее конфликт с Европейским Союзом (на фоне разрыва договора по беженцам или возвращения смертной казни). А самый лучший сценарий с точки зрения Кремля — это конфликт турок с Вашингтоном и удаление американцев с турецкой базы Инджирлик. Турция — слабая страна, об этом говорит то, что в этом году в крупных городах там произошло восемь терактов. Ситуация может ухудшиться, поскольку курды укрепляются на Ближнем Востоке, а турецкий президент после путча выгнал 40% генералов. Эрдоган непредсказуем: он может действовать прагматично, как в случае нормализации отношений с Израилем, или безответственно. Благодаря всем этим факторам Путин получает больше поле для маневров, чтобы обыграть Турцию.
Збигнев Рокита (Zbigniew Rokita)
Адам Бальцер (Adam Balcer): Встреча принесла решение о возвращении к переговорам на тему газопровода «Турецкий поток». Было также объявлено, что Россия ускорит строительство атомной электростанции в Турции: договор подписали несколько лет назад, но начало работ откладывалось. Кроме того Эрдоган заявил, что обе страны стремятся увеличить объем товарооборота до 100 миллиардов долларов в год.За первые шесть месяцев этого года объем товарооборота составил всего восемь миллиардов, так что он должен увеличиться примерно в шесть раз. Российская сторона объявила, что если будут соблюдены все условия безопасности, туристы из России снова начнут летать в Турцию. Звучали обещания, что до конца года может произойти отмена эмбарго на турецкие продовольственные товары, однако подчеркивалось, что они должны отвечать строгим фитосанитарным стандартам. Встреча имела символическое значение, но в плане конкретных решений перелома не произошло.
— «Турецкий поток» может стать газопроводом, благодаря которому российское сырье пойдет через Турцию и Черное море в Южную и Центральную Европу, а также в Германию, минуя Украину. Каковы шансы на воплощение этого проекта в жизнь?
— Анкара и Москва хотели бы построить две нитки газопровода: первая предназначалась бы для поставок на турецкий рынок. Для Украины «Турецкий поток» — это то же самое, что «Северный поток» для Польши. Она утратит статус транзитного государства: сейчас газ идет в Турцию частично через ее территорию. Но, как объявила Россия, она не гарантирует, что цены для турок снизятся. Вопрос, как на строительство второй нитки отреагирует Европейский Союз. Некоторые страны, как Венгрия или Италия, заинтересованы в проекте, но, посмотрим, что скажет Европейская комиссия, у которой есть претензии уже по поводу «Южного потока».
— Насколько большое значение будет иметь этот проект?
— Он будет играть важную роль, если удастся построить вторую ветку. Тогда «Турецкий поток» обретет трансрегиональное значение. Одна нитка уже нанесет удар по Украине, но он не будет таким болезненным, как мог бы стать несколько лет назад, поскольку Киев диверсифицировал свои поставки. Турция получает большую часть газа из России: в прошлом году — 55% (хотя 20 лет назад цифра доходила до 100%). Строительство второй нитки «Турецкого потока» поставит под вопрос европейскую энергетическую политику, которая нацелена на диверсификацию источников поставки энергоресурсов, а также уменьшение доли российского газа в европейском импорте.
— Вы говорили о перспективе многократного увеличения объема товарооборота и достижении уровня в 100 миллиардов долларов. В прошлом году, большую часть которого российских санкций еще не было, его объем составил 23,5 миллиарда, в этом, судя по всему, он будет еще ниже. Возможен ли рост в несколько раз в перспективе нескольких или полутора десятков лет?
— Невозможен. В двустороннем товарообороте существует огромный дефицит: Россия покупает у Турции товары на сумму, которая примерно в десять раз превышает стоимость товаров, которые у России покупает Турция. Чтобы этот баланс изменился, российская экономика должна поправить свое состояние. Турецкий экспорт в Россию начал резкое снижение уже в 2014 и 2015 годах до введения российских санкций, что проистекало из структурных проблем экономики РФ. Перспективы не самые радужные: следующий год, по всей видимости, принесет России рецессию, местная экономика начнет рост позже, и он будет незначительным. Так что страна Владимира Путина не станет для турецких товаров землей обетованной. Турция ориентирует свой экспорт преимущественно на Европейский Союз, на него приходится почти 50% Объем турецкого экспорта в ЕС почти в 50 раз выше объема экспорта в Россию.
— Важным было также символическое послание встречи. Эрдоган хотел показать, что у него есть союзники, что он возглавляет сильную страну, хотя недавно в той произошла попытка военного переворота.
— Мы наблюдаем парадоксальную ситуацию: чем больше Турция интегрируется в экономическом плане с Западом, тем больше она отдаляется от западных стран, превращаясь во все более авторитетное государство. Это толкает Анкару в сторону Москвы, и во вторник Эрдоган в некотором роде выступал в роли просителя. Запад критикует Турцию, в частности, за несоблюдение прав человека, так что сближение с Россией — это для нее возможность укрепить свою позицию на международной арене. Эрдоган таким образом шантажирует Запад. В свою очередь, для Москвы нормализация отношений с Анкарой выгодна в том числе потому, что это раскалывает западный лагерь.
— Может ли Путин влиять на Эрдогана во внешней политике? Учитывает ли турецкий президент мнение Кремля, руководствуется ли он поступающими оттуда советами по поводу конкретных сфер?
— Я думаю, Путин оказывает некоторое влияние, однако вопрос в том, какое поле для маневра есть у Эрдогана в отношениях с Москвой? А Россия ставит Турции условия. Например, министр иностранных дел Сергей Лавров открыто заявил, что стратегический союз двух стран будет возможен, если Турция скорректирует свою политику в Сирии. Это значит, что Анкара должна отказаться от поддержки антиасадовской оппозиции и принять российскую точку зрения. Два президента дали, однако, ясно понять, что в этом пункте мнения существенно расходятся: Турция поддерживает сирийскую оппозицию, которая добивается успехов в Алеппо, а Россия — воюющего с оппозицией Башара Асада. Кроме того к согласию на российские условия плохо отнесутся многие турецкие круги, которые назовут такой поворот предательством сирийской оппозиции. Оно также негативно отразится на внутренней ситуации в Турции, поскольку в этой стране находятся три миллиона беженцев из Сирии и Ирака, она граничит с «Исламским государством» (запрещенная в РФ организация, — прим.пер). Наконец, если Анкара встанет в этой войне на одну сторону с Россией и Ираном, она вступит в конфликт с Саудовской Аравией, странами Персидского залива и Израилем, с которыми она ведет сотрудничество против Тегерана.
— Существует множество элементов, которые могут нарушить российско-турецкие отношения. Насколько они в этом контексте могут оказаться стабильными и стратегическими, а насколько обречены на колебания от дружбы до ненависти?
— Перспектива взлетов и падений выглядит более вероятной. Так было в последние годы. Кроме того президент Турции — эмоционально нестабильный человек: недавно он называл Путину преступником, у которого руки в крови, а сейчас называет его своим другом. Это говорит о том, что между политиками нет доверия, и настроения задает сейчас президент России. Я не верю в прочный союз. Один из элементов, который осложняет двусторонние отношения, — это факт, что Турция — член НАТО. Эрдоган хочет представить отношения с Москвой как союз двух мощных государств. Но если он думает, что Турция так же сильна, как Россия, он глубоко заблуждается. Хитрый лис Путин может его обмануть и обыграть, подсунув невыгодный договор или подведя к принятию невыгодных решений. России была бы на руку изоляция Анкары и ее конфликт с Европейским Союзом (на фоне разрыва договора по беженцам или возвращения смертной казни). А самый лучший сценарий с точки зрения Кремля — это конфликт турок с Вашингтоном и удаление американцев с турецкой базы Инджирлик. Турция — слабая страна, об этом говорит то, что в этом году в крупных городах там произошло восемь терактов. Ситуация может ухудшиться, поскольку курды укрепляются на Ближнем Востоке, а турецкий президент после путча выгнал 40% генералов. Эрдоган непредсказуем: он может действовать прагматично, как в случае нормализации отношений с Израилем, или безответственно. Благодаря всем этим факторам Путин получает больше поле для маневров, чтобы обыграть Турцию.
Збигнев Рокита (Zbigniew Rokita)