Трубецкие. Екатерина Николаевна и "Железный канцлер". Трубецкие - Орловы.
Екатерина Николаевна (1840—1875), единственная дочь Николая Ивановича Трубецкого (1807—1874), воспитанника М.Погодина, который долго жил за границей и перешел в католичество, и графини Анны Андреевны Гудович (1818—1882), внучка И. Д. Трубецкого и А. И. Гудовича.
Князь Николай Алексеевич Орлов (27 апреля 1827—17 марта 1885) — участник Крымской войны, русский дипломат, посол в Брюсселе, Париже и Берлине, военный писатель и общественный деятель. Родился 27 апреля 1827 года, был сыном графа (впоследствии князя) Алексея Фёдоровича Орлова и его жены Ольги Александровны (в девичестве Жеребцовой).
После домашней подготовки князь Орлов, с Высочайшего разрешения, слушал курс законоведения, читанный бароном Корфом великому князю Константину Николаевичу, а 1 февраля 1843 года был определён в пажи Высочайшаго Двора. Выдержав в августе 1845 г. офицерский экзамен при Пажеском корпусе, князь Орлов был произведён в корнеты с назначением в Лейб-гвардии конный полк, а 5 июня 1846 года определён флигель-адъютантом к императору Николаю I. В том же году, произведённый в поручики, князь был назначен состоять при великом князе Константине Николаевиче, и сопровождал его высочество в заграничных путешествиях. В 1848 г., во время пребывания в Петербурге эрцгерцога Виртембергского Вильгельма, князь Орлов, в чине штабс-ротмистра, состоял при его особе, затем вновь сопровождал великого князя Константина Николаевича в его путешествиях в Ольмюц и Прагу.
В молодости был страстно влюблен в Наталью Александровну Пушкину (1836—1913) и желал на ней жениться, но отец его не допустил этого брака, считая дочь Пушкина неподходящей невестою для сына.
В 1849 году он был отправлен с депешами в Форро в главную квартиру действующей армии в Венгрии и затем принимал участие в военных действиях Венгерской кампании. За отличие, оказанное в сражении при Дебричине 21 июля 1849 года князь Орлов был произведен в ротмистры и вскоре главнокомандующим отправлен в Варшаву с донесениями к Государю. Награждённый орденом св. Владимира 4-й степени, князь вновь был причислен к Свите Государя и в течение 1850—1852 годов сопровождал императора в его путешествиях по России и за границей.
В декабре 1851 г. он был прикомандирован к департаменту Генерального штаба, а через три месяца к канцелярии Военного министерства. 30 августа 1855 г. князь Орлов был произведён в полковники и в этом чине в 1854 году командирован в распоряжение генерал-фельдмаршала Паскевича на Дунай, для участия в действиях против турок. При штурме форта Араб-Табии, взятием которого он руководил, при осаде Силистрии, в ночь с 16 на 17 мая 1854 года князь Орлов получил девять тяжёлых ран и лишился глаза. За это дело он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени и получил золотое оружие с надписью «за храбрость».
Тяжёлые раны заставили его взять отпуск и он провёл около полутора лет в Италии, а по возвращении оттуда был произведён 26 августа 1856 года в генерал-майоры с назначением в Свиту Его Императорского Величества.
12 мая 1861 года зачислен генерал-адъютантом к Его Величеству с оставлением в занимаемой должности; 30 августа 1865 года произведён в генерал-лейтенанты. 15 декабря 1869 года князь Орлов назначен чрезвычайным посланником в Австрию, в мае 1870 года перемещён на ту же должность в Великобританию и 14 декабря 1871 года во Францию.
В 1856 году, находясь в Париже, где он проходил курс лечения, Орлов познакомился с Екатериной Трубецкой, единственной дочерью князя Николая Трубецкого, который принял католичество и поэтому вместе с женой вынужден был покинуть Россию. Юная княжна покорила Орлова. В свои 16 лет она была прекрасно воспитана, свободно говорила по-английски, по-французски и по-немецки, знала и любила литературу, что неудивительно, так как в их доме был литературный салон, где собирались знаменитые русские и французские писатели того времени: Ламартин, Тургенев, Алексей Толстой. Она была музыкально одарена и брала уроки игры на фортепьяно.
Орлов стал частым гостем в доме Трубецких. И скоро этот израненный в сражениях и окруженный ореолом героизма и страданий молодой князь пленил воображение романтически настроенной девушки. Свадьба состоялась в 1858 году в русской церкви в Париже.
В июле 1859 года князь Орлов был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром при Бельгийском дворе. Молодые супруги поселяются в Брюсселе, много путешествуют, а летом и осенью выезжают по предписанию врача на морской курорт в Биарриц. Именно здесь и пересеклись пути их и Бисмарка.
Бисмарк впервые соприкоснулся с Россией в бытность свою послом Пруссии во франкфуртском парламенте. Там он познакомился с русским представителем князем Александром Горчаковым, лицейским товарищем А.С. Пушкина, дипломатом, ставшим впоследствии российским канцлером.
Когда в 1859 году 44-летний Бисмарк за слишком независимые высказывания был отправлен послом в далекую холодную Россию, он встретил там радушный прием. Горчаков, занимавший высокий пост в министерстве иностранных дел, сумел разглядеть в малоизвестном немецком дипломате многообещающий талант. Его стараниями Бисмарк был принят в петербургском высшем свете.
Благодаря своему прекрасному образованию, умению быть интересным и остроумным собеседником, немецкий дипломат быстро завоевал благосклонность Александра II и высшего общества. Бисмарк провел в России 3 года и искренне полюбил ее.
Но, безусловно, все его честолюбивые помыслы были связаны с Германией. Наконец весной 1862 года его отозвали в Берлин, но вскоре, вопреки своим ожиданиям, он был отправлен послом во Францию. В августе того же года, чтобы отдохнуть и поправить здоровье после пребывания в суровом российском климате, Бисмарк едет в Биарриц, курорт на побережье Бискайского залива. И здесь происходит встреча, подарившая ему несколько незабываемых недель счастья и оставившая неизгладимый след в его жизни.
Человеком, которому он всем этим был обязан, стала княгиня Екатерина Орлова, урождённая Трубецкая, приехавшая на курорт с мужем, князем Николаем Алексеевичем Орловым, посланником России в Брюсселе. С 35-летним дипломатом он был знаком еще по Франкфурту-на-Майне. .
Бисмарк приехал несколько раньше Орловых и откровенно скучал среди богатой, напыщенной публики. Появление молодой русской четы было для него глотком свежего воздуха, тем более что с князем он был давно знаком по Франкфурту, где тот долго лечился после ранения, и по Петербургу, куда Орлов часто приезжал из Брюсселя по долгу службы. Очень скоро между членами маленькой компании установились доверительные, теплые отношения. Бисмарк чувствовал себя бодрым и помолодевшим и позабыл обо всех неотложных делах, зовущих его в Берлин.
По свидетельству внука Н. Орлова, его полного тезки (N. Orloff. "Bismarck und Katarina Orloff", Berlin, 1930): "Никогда ни одна женщина не очаровывала Бисмарка настолько, как Катарина Орлова. Он покорен не столько ее юностью и красотой — красивых женщин он встречал в жизни достаточно и проходил мимо, восхищаясь, но не задерживаясь, — сколько некой первозданностью и свежестью ее натуры. Ведь хотя она была дамой из высшего общества, в ней была еще и радостная, беззаботная простота, а ко всему этому — остроумная и занимательная. Она сама говорила, что в ней уживаются два разных человека — "княгиня Орлова" и "Кэтти". Кэтти — насмешница, плутовка, стихийная, увлекающаяся натура. Она любит всякие проделки, ей доставляет удовольствие пугать товарищей своими безрассудствами, карабкаясь по отвесным скалам или забираясь на высокий виадук… Хватило всего одной недели в ее обществе, чтобы Бисмарк оказался в плену чар этой молодой привлекательной 22-летней женщины. Он попытается обернуть все в шутку, но, по правде говоря, он начинает питать к княгине чувство, превосходящее чисто дружеское расположение".
В том, что он влюблен, не могло быть и тени сомнения. Но, будучи в высшей степени человеком чести, он не мог позволить себе, чтобы любовь перешла определённые границы. Это было чистое и благородное чувство, он был счастлив одной возможностью находиться рядом с обожаемой женщиной, восхищаться ею, как верный рыцарь служить ей. Он не счел нужным скрывать своё увлечение от жены и писал ей из Биаррица: «…мы все время втроем с Орловыми, с момента приезда которых я перестал быть одиноким. Ты помнишь свою симпатию к нему, и теперь я могу быть немного отомщен, ухаживая за ней, поскольку нахожу ее действительно хорошенькой и милой».
Если в письме жене Иоганне Бисмарк дипломатично сообщает: "рядом со мной самая очаровательная из всех женщин, которую ты тоже полюбишь, когда узнаешь поближе", то своей сестре Мэйл он откровенно написал, что влюбился в эту "озорную принцессу". Иоаганна фон Бисмарк получала анонимные письма с описанием адюльтера ее мужа с русской, но с отвращением бросала их в камин. К слову, супруга будущего германского кайзера была некрасива и не блистала элегантностью, хотя была неглупа и остроумна.
Князь Орлов, вполне понимая увлечение Бисмарка и будучи благородным человеком и к тому же дипломатом, смотрел на происходящее снисходительно и с улыбкой. Больше того, преклонение перед этой женщиной надолго связало двух мужчин узами прочной дружбы, которую не смогли поколебать никакие политические обстоятельства. Все, однако, имеет свой конец, и в середине сентября, проведя незабываемый месяц с Орловыми, Бисмарк вынужден был уехать в Берлин, чтобы получить наконец долгожданный пост министра-президента Пруссии.
Но в портсигаре он увозит несколько маленьких трогательных предметов, напоминающих ему о Кате: хвойную иголку, желтый цветочек, кусочек мха и веточку от оливы, которую она дала ему при прощании. Начинается оживленная переписка между Onkel и Nichte (так они называли друг друга), в которой постоянно звучит мотив воспоминаний о восхитительном времени, проведенном вместе.
Вот несколько отрывков из этих писем. «Мой дорогой дядюшка, я думаю теперь о Биаррице как о далеком сне, который никогда не был действительностью». И через несколько дней в ответ на его письмо: «Ваше письмо очень хорошее и милое, я Вам тысячу раз благодарна. Нет, я не забыла волшебные недели, которые мы провели в Биаррице, и никогда не забуду это время, полное забав, веселья и поэзии среди восхитительной природы! Может быть, Бог поможет нам следующим летом пережить все это еще раз, однако я сомневаюсь в этом; так же как роза не цветет дважды, редко случается, чтобы такое чарующее, беззаботное время повторилось. Но я храню прекрасные воспоминания, которые всегда будут делать меня счастливой».
А вот что Бисмарк пишет ей из Берлина, жалуясь на свою чрезмерную загруженность неотложными государственными делами: «В эти дни все мои помыслы будут устремлены к Брюсселю, где они и без того очень часто бывают, особенно когда я по уединенной дороге, идущей вокруг Берлина, совершаю свою ежедневную верховую прогулку. Это единственный момент, когда мои мысли могут следовать своим естественным путем и когда тысячи воспоминаний о Биаррице вытесняют скуку дел, от которых я тупею весь остальной день. Если душа действительно имеет способность, которую ей приписывают, переносить свои ощущения на большие расстояния, то Вы должны ежедневно, по крайней мере, между 3 и 4 часами, чувствовать, что я о Вас думаю. Тысяча приветов Николаю. Искренне Ваш, моя дорогая племянница, целую Ваши прекрасные руки. Отто фон Бисмарк».
Но прошло долгих два года, прежде чем новая встреча в Биаррице смогла состояться. И снова были три недели прогулок по их любимым, только им известным местам, наслаждение природой и обществом друг друга. И хотя все было уже немного по-другому, прежде всего потому, что они сами были уже не те, что два года назад, они были счастливы и полны надежд на будущее.
Однако судьба распорядилась так, что это была последняя встреча, когда они имели возможность так долго быть вместе. Жизнь продолжалась своим чередом. Бисмарк с головой погружен в государственные дела, а Екатерина Орлова становится матерью двоих детей, воспитанию которых полностью себя посвящает. Они встретились еще несколько раз, но это были короткие встречи. Переписка, однако, продолжалась вплоть до 1873 года.
В своих письмах они вновь и вновь возвращались к счастливым дням Биаррица и с горечью сознавали, что это время ушло безвозвратно. В 1871 году у Орловых рождается третий ребёнок, проживший всего 8 дней. Эти роды ухудшили и без того слабое здоровье княгини, страдающей малокровием. А через два года она заболевает корью, что окончательно подрывает её силы. Несмотря на лечение и пребывание на различных курортах, ей становится всё хуже и хуже, и 4 августа 1875 года, в возрасте 35 лет, она умирает
Князь потрясён смертью жены. Он полностью уходит в себя и ограничивает свою жизнь жесткими рамками службы. Единственным близким ему человеком остается Бисмарк. В новогоднюю ночь Орлов пишет ему: «Сейчас пробьет полночь, мой дорогой друг; счастливые на всем свете пожелают себе хорошего Нового года. Мы не принадлежим к ним, ни Вы, ни я. Но позвольте повторить то, что я Вам уже писал: все, что для Вашей семьи есть счастье и несчастье, означает также счастье и несчастье для меня. Я знаю, что Вы чувствуете то же самое. Политика – прекрасное дело, но к дружбе она не имеет никакого отношения. Канцлер и посол – официальные лица, однако перед Богом они такие же люди, как и все остальные. А дружба – это дар небес. Я подтверждаю её, адресуя эти строки Вам. Обнимаю Вас. Ваш друг Н.Орлов».
В ответ он получил от Бисмарка письмо со словами, которые могут служить эпитафией на памятнике минувшему: «Потеря такой женщины, как Екатерина, равносильна угасанию солнечного луча, к которому Божественной щедростью приобщен один и который радует всех, кто получил счастье его прикосновения. Воспоминание об очаровании, которое я ощутил и которое останется со мной навсегда, сопровождает меня во всех переживаниях и политических событиях, как последний луч света прекрасного дня, который угас».
Дружба двух мужчин продолжалась вплоть до смерти Николая Орлова в 1884 году. «Железный канцлер», как называли Бисмарка, до конца своей жизни носил маленький медальон из оникса, который ему подарила Екатерина.
Цитаты
У каждого человека бывает так, что ему везёт, и счастье пролетает совсем близко от него. Важно вовремя увидеть его и суметь ухватиться за край одежды пролетающей мимо него фортуны. — «История дипломатии (1940)». См. также: «100 великих дипломатов»[1].
|
Великие вопросы времени решаются не речами и резолюциями большинства, a железом и кровью! — «Grundkurs deutsche Militrgeschichte. Die Zeit bis 1914.» Im Auftrag des Militrgeschichtlichen Forschungsamtes, hrsg. von Karl-Volker Neugebauer. Oldenbourg Wissensch.Vlg 2006; ISBN 978-3-486-57853-9, С. 331
| |
Nicht durch Reden oder Majoritätsbeschlüsse werden die großen Fragen der Zeit entschieden – das ist der große Fehler von 1848 und 1849 gewesen – sondern durch Eisen und Blut.[2]
| |
| — Выступление 30 сентября 1862 г. в нижней палате ландтага |
Политика есть искусство возможного. — позднее перепечаталось в «Fürst Bismarck: neue Tischgespräche und Interviews» (том 1, с. 248)
| |
Die Politik ist die Lehre vom Möglichen.[3]
| |
| — Интервью 11 августа 1867 г. Мейеру фон Вальдеку для газеты «St. Petersburgische Zeitung» |
Политика — не точная наука. — как указано в книге «The Quote Verifier: Who Said What, Where, and When» (2006 г.), автор: Кейес Ральф
| |
Die Politik ist keine exakte Wissenschaft.
| |
| — Речь 18 декабря 1863 г. в верхней палате Пруссии |
Превентивная война — самоубийство из-за страха смерти. — Цитируется Германом Каном как высказывание Бисмарка в «Thinking About the Unthinkable in the 1980s» (1984 г., с. 136), которое прозвучало в рейхстаге 9 февраля 1876 г.. Ссылаясь на март 1875 года, когда Национальное собрание Франции решило увеличить численность своей армии, Бисмарк попросил депутатов вспомнить, как он говорил им за год до этого, что войну нужно вести, чтобы не быть униженным или уничтоженным[4].
| |
Würden Sie da nicht sehr geneigt gewesen sein, zunächst nach dem Arzte zu schicken (Heiterkeit), um untersuchen zu lassen, wie ich dazu käme, dass ich nach meiner langen politischen Erfahrung die kolossale Dummheit begehen könnte, so vor Sie zu treten und zu sagen: Es ist möglich, dass wir in einigen Jahren einmal angegriffen werden, damit wir dem nun zuvorkommen, fallen wir rasch über unsere Nachbarn her und hauen sie zusammen, ehe sie sich vollständig erholen – gewissermaßen Selbstmord aus Besorgniß vor dem Tode.
|
Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет. — «Крылатые слова: Сборник цитат немецкого народа.» ( Geflugelte Worte: der zitatenschatz des deutschen Volkes), ISBN 3-550-08521-4, с. 375.
| |
Setzen wir Deutschland, so zu sagen, in den Sattel. Reiten wird es schon können.[5]
| |
| — цитирует Георг Бюхман - 11 марта 1867 г. из речи в Рейхстаге |
Даже самый благополучный исход войны никогда не приведёт к распаду России, которая держится на миллионах верующих русских греческой конфессии.
Эти последние, даже если они впоследствии международных договоров будут разъединены, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как находят этот путь друг к другу разъединённые капельки ртути. Это неразрушимое Государство русской нации, сильно своим климатом, своими пространствами и своей неприхотливостью, как и через осознание необходимости постоянной защиты своих границ. Это Государство, даже после полного поражения, будет оставаться нашим порождением, стремящимся к реваншу противником, как это мы и имеем в случае с сегодняшней Францией на Западе. — Ответ Бисмарка на письмо принца Генриха VII Рёйсса. Письмо № 349. Доверительно (секретно) Берлин 03.05.1888 год[6][7] | |
Ein derartiges Ergebnis liegt aber auch nach den glänzendsten Siegen außerhalb aller Wahrscheinlichkeit. Selbst der günstigste Ausgang des Krieges würde niemals die Zersetzung der Hauptmacht Rußlands zur Folge haben, welche auf den Millionen eigenthcher Russen griechischer Konfession beruht. Diese würden, auch wenn durch Verträge getrennt, immer sich ebenso schnell wieder zusammenfinden wie die Teile eines zerschnittenen Quecksilberkörpers. Dieses unzerstörbare Reich russischer Nation, stark durch sein Klima, seine Wüsten und seine Bedürfnislosigkeit, wie durch den Vorteil, nur eine schutzbedürftige Grenze zu haben, würde nach seiner Niederlage unser geborener und revanchebedürftiger Gegner bleiben, genau wie das heutige Frankreich es im Westen ist.
|
Мне самой природой было суждено стать дипломатом: я родился первого апреля. — Цитата на польском приведена в книге Jerzy Michałowski «Noty i anegdoty dyplomatyczne» под редакцией Maria Błaszczykowa (1977), с. 35
|
С джентльменом я всегда буду наполовину большим джентльменом, с мошенником — наполовину большим мошенником. — из разговора с графомДьюла Андраши 18 сентября 1877 г.[8]
| |
...avec un gentleman se suis toujours gentleman et demi, et que quand j'ai affaire à un corsaire, je tâche d'etre corsaire et demi
|
Спорные
Когда хочешь одурачить весь мир — говори правду.
|
Жизнь научила меня много прощать, но еще больше — искать прощения.
|
Берегитесь всегда строить воздушные замки, эти постройки легче всех других возводятся, но тяжелее всего разрушаются.
|
Глупость — дар Божий, но не следует им злоупотреблять.
|
Дружба между мужчиной и женщиной очень слабеет при наступлении ночи.
|
Сельдь могла бы стать деликатесом, если бы не была такой обыденной.
|
Свобода — это роскошь, которую не каждый может себе позволить.
|
Политика
Отношение государства к учителю — это государственная политика, которая свидетельствует либо о силе государства, либо о его слабости.
|
За всякое порученное дело должен отвечать один и только один человек.
|
Политика есть искусство приспособляться к обстоятельствам и извлекать пользу из всего, даже из того, что претит.
|
Фраза: «В принципе я согласен» — означает, что вы отнюдь не намерены этого допустить.
|
Все мы — народ, и правительство — тоже.
|
Правительство не должно колебаться. Раз выбрав дорогу, оно должно, не оглядываясь направо и налево, идти до конца.
|
Даже победоносная война — это зло, которое должно быть предотвращено мудростью народов.
|
Горе тому государственному деятелю, который не позаботится найти такое основание для войны, которое и после войны еще сохранит свое значение.
|
Сильный всегда прав.
|
Германия
С плохими законами и хорошими чиновниками вполне можно править страной. Но если чиновники плохи, не помогут и самые лучшие законы.
|
Поздравьте меня — комедия кончилась… — во время ухода с поста канцлера
|
Вы не знаете этой публики! Наконец, еврей Ротшильд… это, я вам скажу, бесподобная скотина. Ради спекуляций на бирже он готов похоронить всю Европу, а виноват… я?
|
Россия
Русские долго запрягают, но быстро едут[источник?]. — В виде «Медленно запрягать, но быстро ездить — в характере этого народа, сказал Бисмарк» приписано в «Записной книжке» А. П. Чехова (запись 1901 г.). Ранее в «Пословицах русского народа» В.И. Даля (1879) приводится народная пословица «Не скоро запряг, да скоро приехал».
|
Никогда не верьте русским, ибо русские не верят даже самим себе. — Сказано перед началом Берлинского конгресса 1878 года
|
Заключайте союзы с кем угодно, развязывайте любые войны, но никогда не трогайте русских.[источник?]
|
Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут — не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть.[источник?]
|
Никогда ничего не замышляйте против России, ибо на любую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью.[источник?] — одним из популяризаторов данной фразы выступил юморист Михаил Задорнов.
|