Пара упырей и милая девушка Аня рассуждают на радио про модерн, игру и "некую формулировку зарождающегося русского фашизма" в то время, как убивают живых русских людей, грады-шмрады летают, взрезают беременным женщинам животы мОлодцы из "Азова", взрывают, бомбят, и ещё громко, массово хохочут об этом. А у этих всё Грасс, философия, "нет, позвольте".
Но! Попробуйте защемить им палец. Попробуйте посадить Аню Наринскую на 15 минут в КПЗ. О, вы такое услышите. Как много станет в их словах жизни, хтони, судьбы.
Короче, цитата: "Медведев: ...Прилепин, пишущий из Донбасса свои очерки, портреты ополченцев…
Лев Гудков: Это все-таки не повседневность.
Анна Наринская: Это все равно, что какой-нибудь сотрудник Первого канала скажет: "Ну, я же снимаю репортажи"... Но насколько они являются портретом реальности?"
Правильно, Аня. Нет такой реальности. Реальность - это ты.
Строгая и снисходительная группа людей, лишённых малейших признаков человечности.
Три буквы. Не три гостя, а три буквы.
PRILEPIN |
| Слушать аудио |
Лев Гудков: Я бы сказал, что он не оригинален, он в ряду многих. Скорее, это такой пузырь массовой посредственности и несостоятельности, ресентимента, если хотите – неспособности культуры, страны, образованного сообщества стать чем-то другим. Поэтому в Прилепине самое интересное для меня – это зависимость от самых пошлых, самых рутинных, я бы сказал, осадочных в культуре представлений. И именно это образует очень важный мотив или структуру национальной идентичности. Это имперское сознание и, соответственно, соотнесение с имперскими символами, клише и стереотипами...
Анна Наринская: Надо заметить, что мы живем спустя довольно много после этого имперского времени. Захар Прилепин все-таки не пишет как Толстой, он пишет гораздо хуже. За то время, пока они все были имперцами, произошла Вторая мировая война, Холокост, человечество переосмыслило свое отношение к куче вещей. Кроме того, чисто рационально, например, стало понятно, что территория – это не то, что делает государство великим. И мы видим, например, как та же самая Великобритания, отказавшись от территорий, сейчас является одной из самых влиятельных держав в мире за счет совершенно других вещей.
Вообще, с тех времен, как люди скопом были аристократами и имперцами (даже если согласиться с этим допущением), очень много всего произошло. Призывать в свидетели этих людей и говорить, что, раз ты написал "Клеветникам России", то и я сейчас чего-нибудь такое напишу, для начала просто очень глупо. А после этого уже можно говорить, были ли все эти замечательные люди имперцами и так далее. Они все были очень разными и между собой, и в течение своей жизни...
Вообще, с тех времен, как люди скопом были аристократами и имперцами (даже если согласиться с этим допущением), очень много всего произошло. Призывать в свидетели этих людей и говорить, что, раз ты написал "Клеветникам России", то и я сейчас чего-нибудь такое напишу, для начала просто очень глупо. А после этого уже можно говорить, были ли все эти замечательные люди имперцами и так далее. Они все были очень разными и между собой, и в течение своей жизни...
Сергей Медведев: Похоже, Захар Прилепин – это некий диагноз того, что культура не может отрефлексировать войну и насилие, и она продолжает воспроизводить эти героические мифы, которые очень выгодны и удачно ложатся в русло пропаганды.
Анна Наринская: Как говорила Анна Андреевна Ахматова: "Это еще и выгодно". Это очень важное замечание.
Сергей Медведев: Исследуя огромное количество и литературных, и общекультурных контекстов, мы пытались понять феномен Прилепина, но в результате поняли кое-что не столько про русскую литературу и историю, сколько про современное российское общество, которое все-таки еще не способно к критической рефлексии и осмыслению военного опыта, зла и насилия в собственной душе...
