То, к чему мы тут у себя дома давно привыкли, и то, от чего моментально отвыкаешь, выезжая куда-нибудь в "нормальные" страны, и даже ненормальные, и даже в такие, как ДНР. И то к чему привыкать заново каждый раз так мучительно... Мастер Каморки
В Нижнем ведь не так, правда?
Поехали мы из Донецка в Ростов с двумя бойцами. То есть с территории Донецкой народной республики на территорию России.
Один из бойцов вообще впервые в Россию выезжал. Он родился на Украине, в Луганске, служил на Западной Украине, потом переехал в Донецк и воюет там. Это была его первая встреча с русским миром, за который он готов отдать жизнь.
Нас, конечно, помурыжили на российской таможне, потому что мы были в форме. В форме, но без оружия. Но если мы в форме — значит мы, наверное, потенциальные террористы. Обычно потенциальные террористы заезжают на территорию России в форме, чтоб их ни с кем не перепутали.
Нас провели через все миноискатели, а потом прогнали машину через какой-то особенный рентген. Потом к нам пришел сотрудник ФСБ поговорить. Мы провели там час. За это время проехало мимо нас десятка три машин с гражданскими лицами — обычными мужиками с украинскими паспортами. Среди них не могло быть террористов.
Ну, ничего, мы не гордые. Мы понимаем службу.
Зато первые впечатления в России были отличные: безупречные дороги, возделанные поля, какая-то невозможная чистота — на все 120 км до Ростова.
Потом мы приехали в Ростов и пообедали в прекрасном кафе с отличной кухней.
Машину мы оставили в очень красивом сервисе «Тойота центр» – нужно было поменять лампочку в левой фаре. Мне пообещали ее поменять.
Потом мы вызвали такси через управляющего кафе… и все пошло не так.
Вместо таксиста к нам приехал восточного типа человек на собственной машине без кондиционера.
Нам было недалеко ехать — по крайней мере нам так тогда казалось, — и мы поехали на этой машине.
Нам нужен был Сбербанк. Мы приехали в Сбербанк, и он оказался закрытым. Я позвонил в московский общий офис и спросил, где в Ростове есть отделения Сбербанка, которые работают до 18.00. Они назвали мне три адреса.
Мы поехали по первому адресу — но выяснилось, что он работает до 16.00.
Все это время таксист расспрашивал нас, кто мы такие да откуда.
Мы сказали, что мы военные, мы из ДНР.
Он не знал, что такое ДНР, пришлось объяснить ему, что это такая страна в 120 км от него и там идет война.
Информацию про войну он опустил, потому что сама эта ситуация не вписывалась в его картину мира. Поэтому он стал расспрашивать, сколько в Донецке стоит пообедать в ресторане, сколько там стоят проститутки и сигареты.
Мы тактично отвечали ему про рестораны и сигареты. О проститутках мы не обладали информацией.
Я снова позвонил в московский Сбербанк и сказал, что они снова меня обманули. Они проверили по своим компьютерам и сказали, что нет, все верно, и дали мне еще один адрес.
Мы поехали по следующему адресу. Тот Сбербанк тоже был закрыт. Ростовские банкиры работают по своему личному графику. Он у них сокращенный.
Мы ехали в машине без кондиционера, с восточным таксистом, который не умолкал.
Его интересовала какая у нас зарплата.
Мы ему сказали, что зарплата у нас 20 тысяч рублей.
Он надолго задумался — ну, то есть на минуту – и сказал, что не понимает, в чем прикол. «Зачем воевать за такие копейки?» – спросил он.
«Ну, там же Родина», – аккуратно сказал ему один из бойцов. Они все были очень тактичны. Они же приехали в Россию.
Тем временем мне позвонили из «Тойота центра», сказали, что помимо лампочки у меня еще есть какие-то мелочи, которые нужно исправить, и перечислили их.
Эти мелочи были некритичны, я давно с ними ездил и мог бы ездить еще полгода, но так как я все равно загнал машину на сервис, я сказал, что пусть они тогда вместе с фарой поменяют то, что считают нужным.
Я снова позвонил в московский Сбербанк и спросил: нельзя ли наказать ростовские Сбербанки, которые дают неверную информацию в головной офис о своей работе? Они сказали: нет, только если вы напишете официальное обращение.
Я истратил уже часа два на мотание по городу и должен был истратить еще двадцать два часа, чтоб написать куда-то и кому-то обращение.
Мы поехали в третий Сбербанк — и, о чудо, он работал. Правда, там не было наличных денег. Они сказали мне: налички у нас нет. И денег мне не дали.
Я вышел на улицу. Было уже 18 часов вечера. Мне позвонили из «Тойота центра» и сказали, что все поменяли, но лампочки для фары у них нет и ее они не поменяли.
Я спросил: вы вообще в своем уме? Я вам пригнал машину, чтоб вы мне поменяли лампочку в левой фаре, вы мне там чего-то начинили на десять тысяч рублей и то, ради чего я пригнал машину, вы не исправили, хотя у вас было часов пять, чтоб поехать в любой магазин, купить эту лампочку и поменять!
Они что-то мямлили в ответ, в смысле: вот так вот получилось.
Я забрал машину и поехал в гостиницу. Центральную городскую, многоэтажную.
В гостинице я спросил есть ли у них баня. Я хотел смыть с себя последствия этого дурацкого дня, общение с таксистом, который не таксист и неизвестно, человек ли он вообще, банкирами, которые не отвечают за свои слова и не имеют денег, и «Тойота центром», который вообще не «Тойота центр», а невесть что.
Я спустился в подвальное помещение, к стойке банного администратора. Его там не было. Я покричал, он не откликнулся.
Я подошел к столу и нашел там записку мелким почерком, что если кому-то тут нужен администратор, надо подняться на второй этаж.
Я пошел на второй этаж и по дороге встретил администратора. Женщину.
Она шла и уже ненавидела меня, потому что я сначала стал ее звать, а потом прочитал записку. Весь вид ее говорил, что я самая ничтожная личность в мире.
Но я все равно хотел в баню, и мои друзья тоже.
Мы заказали себе баню на два часа и посидели там, выпив по банке пива и понемногу успокоившись.
Когда мы вышли, администратор сидела ровно у нашей двери — а не за своей стойкой, — видимо, так, чтоб слышать наши разговоры. Иного смысла нахождения ее у нашей двери не было.
Я спросил, могу ли я расплатиться картой, потому что ростовские банки оказались закрыты, а тот единственный, что работал на весь этот прекрасный город, налички не имел.
Она сказала, что нет, только наличкой я могу оплатить.
В XXI веке, в центре Ростова — огромного города, в центральной гостинице.
Я спросил какая сумма, она ответила. У меня было без сдачи, и я дал ей эту сумму.
Она с неприкрытой ненавистью сказала, что я должен идти с ней на второй этаж, потому что у нее там кассовый аппарат, и она отдаст мне чек.
Я сказал, что я никуда не пойду, потому что чек мне не нужен: вот, возьмите деньги.
В ответ она молча пошла по коридору к своему кассовому аппарату с таким видом, что я должен за ней побежать. Я развернулся и пошел в другую сторону, к нашим с бойцами номерам.
В лобби нас встретил охранник и сказал, что мы не расплатились. Я сказал, что вот деньги, они у меня в руке, он может ей передать. Охранник сказал, цитирую: «Она пулей в голову ударенная», забрал и отнес ей деньги сам.
Мы вернулись в номера и легли спать.
Уверен, что в Ростове живут очень хорошие люди и их большинство. Но такая концентрация людей других видов и типов на один день — все-таки перебор.
Я сказал своим бойцам: не вся Россия такая, поверьте. Россия очень хорошая, сказал я.
В Нижнем ведь не так, верно?
PRILEPIN
День в южном городе
В Нижнем ведь не так, правда?Поехали мы из Донецка в Ростов с двумя бойцами. То есть с территории Донецкой народной республики на территорию России.
Один из бойцов вообще впервые в Россию выезжал. Он родился на Украине, в Луганске, служил на Западной Украине, потом переехал в Донецк и воюет там. Это была его первая встреча с русским миром, за который он готов отдать жизнь.
Нас, конечно, помурыжили на российской таможне, потому что мы были в форме. В форме, но без оружия. Но если мы в форме — значит мы, наверное, потенциальные террористы. Обычно потенциальные террористы заезжают на территорию России в форме, чтоб их ни с кем не перепутали.
Нас провели через все миноискатели, а потом прогнали машину через какой-то особенный рентген. Потом к нам пришел сотрудник ФСБ поговорить. Мы провели там час. За это время проехало мимо нас десятка три машин с гражданскими лицами — обычными мужиками с украинскими паспортами. Среди них не могло быть террористов.
Ну, ничего, мы не гордые. Мы понимаем службу.
Зато первые впечатления в России были отличные: безупречные дороги, возделанные поля, какая-то невозможная чистота — на все 120 км до Ростова.
Потом мы приехали в Ростов и пообедали в прекрасном кафе с отличной кухней.
Машину мы оставили в очень красивом сервисе «Тойота центр» – нужно было поменять лампочку в левой фаре. Мне пообещали ее поменять.
Потом мы вызвали такси через управляющего кафе… и все пошло не так.
Вместо таксиста к нам приехал восточного типа человек на собственной машине без кондиционера.
Нам было недалеко ехать — по крайней мере нам так тогда казалось, — и мы поехали на этой машине.
Нам нужен был Сбербанк. Мы приехали в Сбербанк, и он оказался закрытым. Я позвонил в московский общий офис и спросил, где в Ростове есть отделения Сбербанка, которые работают до 18.00. Они назвали мне три адреса.
Мы поехали по первому адресу — но выяснилось, что он работает до 16.00.
Все это время таксист расспрашивал нас, кто мы такие да откуда.
Мы сказали, что мы военные, мы из ДНР.
Он не знал, что такое ДНР, пришлось объяснить ему, что это такая страна в 120 км от него и там идет война.
Информацию про войну он опустил, потому что сама эта ситуация не вписывалась в его картину мира. Поэтому он стал расспрашивать, сколько в Донецке стоит пообедать в ресторане, сколько там стоят проститутки и сигареты.
Мы тактично отвечали ему про рестораны и сигареты. О проститутках мы не обладали информацией.
Я снова позвонил в московский Сбербанк и сказал, что они снова меня обманули. Они проверили по своим компьютерам и сказали, что нет, все верно, и дали мне еще один адрес.
Мы поехали по следующему адресу. Тот Сбербанк тоже был закрыт. Ростовские банкиры работают по своему личному графику. Он у них сокращенный.
Мы ехали в машине без кондиционера, с восточным таксистом, который не умолкал.
Его интересовала какая у нас зарплата.
Мы ему сказали, что зарплата у нас 20 тысяч рублей.
Он надолго задумался — ну, то есть на минуту – и сказал, что не понимает, в чем прикол. «Зачем воевать за такие копейки?» – спросил он.
«Ну, там же Родина», – аккуратно сказал ему один из бойцов. Они все были очень тактичны. Они же приехали в Россию.
Тем временем мне позвонили из «Тойота центра», сказали, что помимо лампочки у меня еще есть какие-то мелочи, которые нужно исправить, и перечислили их.
Эти мелочи были некритичны, я давно с ними ездил и мог бы ездить еще полгода, но так как я все равно загнал машину на сервис, я сказал, что пусть они тогда вместе с фарой поменяют то, что считают нужным.
Я снова позвонил в московский Сбербанк и спросил: нельзя ли наказать ростовские Сбербанки, которые дают неверную информацию в головной офис о своей работе? Они сказали: нет, только если вы напишете официальное обращение.
Я истратил уже часа два на мотание по городу и должен был истратить еще двадцать два часа, чтоб написать куда-то и кому-то обращение.
Мы поехали в третий Сбербанк — и, о чудо, он работал. Правда, там не было наличных денег. Они сказали мне: налички у нас нет. И денег мне не дали.
Я вышел на улицу. Было уже 18 часов вечера. Мне позвонили из «Тойота центра» и сказали, что все поменяли, но лампочки для фары у них нет и ее они не поменяли.
Я спросил: вы вообще в своем уме? Я вам пригнал машину, чтоб вы мне поменяли лампочку в левой фаре, вы мне там чего-то начинили на десять тысяч рублей и то, ради чего я пригнал машину, вы не исправили, хотя у вас было часов пять, чтоб поехать в любой магазин, купить эту лампочку и поменять!
Они что-то мямлили в ответ, в смысле: вот так вот получилось.
Я забрал машину и поехал в гостиницу. Центральную городскую, многоэтажную.
В гостинице я спросил есть ли у них баня. Я хотел смыть с себя последствия этого дурацкого дня, общение с таксистом, который не таксист и неизвестно, человек ли он вообще, банкирами, которые не отвечают за свои слова и не имеют денег, и «Тойота центром», который вообще не «Тойота центр», а невесть что.
Я спустился в подвальное помещение, к стойке банного администратора. Его там не было. Я покричал, он не откликнулся.
Я подошел к столу и нашел там записку мелким почерком, что если кому-то тут нужен администратор, надо подняться на второй этаж.
Я пошел на второй этаж и по дороге встретил администратора. Женщину.
Она шла и уже ненавидела меня, потому что я сначала стал ее звать, а потом прочитал записку. Весь вид ее говорил, что я самая ничтожная личность в мире.
Но я все равно хотел в баню, и мои друзья тоже.
Мы заказали себе баню на два часа и посидели там, выпив по банке пива и понемногу успокоившись.
Когда мы вышли, администратор сидела ровно у нашей двери — а не за своей стойкой, — видимо, так, чтоб слышать наши разговоры. Иного смысла нахождения ее у нашей двери не было.
Я спросил, могу ли я расплатиться картой, потому что ростовские банки оказались закрыты, а тот единственный, что работал на весь этот прекрасный город, налички не имел.
Она сказала, что нет, только наличкой я могу оплатить.
В XXI веке, в центре Ростова — огромного города, в центральной гостинице.
Я спросил какая сумма, она ответила. У меня было без сдачи, и я дал ей эту сумму.
Она с неприкрытой ненавистью сказала, что я должен идти с ней на второй этаж, потому что у нее там кассовый аппарат, и она отдаст мне чек.
Я сказал, что я никуда не пойду, потому что чек мне не нужен: вот, возьмите деньги.
В ответ она молча пошла по коридору к своему кассовому аппарату с таким видом, что я должен за ней побежать. Я развернулся и пошел в другую сторону, к нашим с бойцами номерам.
В лобби нас встретил охранник и сказал, что мы не расплатились. Я сказал, что вот деньги, они у меня в руке, он может ей передать. Охранник сказал, цитирую: «Она пулей в голову ударенная», забрал и отнес ей деньги сам.
Мы вернулись в номера и легли спать.
Уверен, что в Ростове живут очень хорошие люди и их большинство. Но такая концентрация людей других видов и типов на один день — все-таки перебор.
Я сказал своим бойцам: не вся Россия такая, поверьте. Россия очень хорошая, сказал я.
В Нижнем ведь не так, верно?
PRILEPIN