З
ахар, когда мы с тобой беседовали в прошлый раз, ты был в ДНР и у тебя был свой батальон... Что произошло, почему решил вернуться? – Вы видите там изменение ситуации? Вот и я не вижу. Я начал работать на Донбассе в 14-м как военкор и как гуманитарщик. С 15-го – как советник Главы. С 16-го – как офицер армии ДНР и создатель своего батальона. Мы все тогда были уверены, и я, и мои товарищи, и, Царствие Небесное, Александр Захарченко, что наступление неизбежно. Мы ждали его из месяца в месяц. Я прослужил два года, мой батальон сменил четыре передовых позиции – и мы не сдвинулись вперёд ни на метр. Приказа не было. В какой-то момент я совершенно спокойно понял, что эта ситуация может продлиться ещё даже не год, а лет пять.
Вот сейчас Порошенко себя переизберёт – и пять лет будет длиться позиционная война, как последние три года. В общем, в какой-то момент я прямо сказал Бате (позывной Захарченко) и братве: будет наступление – я вернусь. А так – мне сегодня 43 года, и три года я прожил в Донецке. Когда я уезжал, младшей дочери было четыре, а вернулся в Россию, ей – уже семь. То есть я ещё пять лет отслужу – и ей будет двенадцать. Всё это диковато. В моём возрасте – точно. «Захар, а что ты делал с сорока до пятидесяти?» – «Стоял под Сосновкой, на Мариупольском направлении, похоронил роту бойцов, ещё рота – инвалиды». – «А результаты какие?» – «Какие – стоим насмерть. Собираюсь встретить здесь шестидесятилетний юбилей».
– Понятно, что у жителей Новороссии накопилась усталость от этой бессмысленной, затянувшейся войны. Как думаешь, что будет дальше? Ну, скажем, в ближайшие два-три года? – У меня нет ответа. Дело в том, что через месяц, после того как я ушёл – в сущности, даже не демобилизовавшись, я до сих пор состою в армии ДНР, – погиб Захарченко. Теперь, воспользовавшись его смертью, на Донбасс заходит разнообразный и весьма алчный бизнес, в том числе тот, с которым Захарченко боролся и который видеть на территории республики не желал. Идёт жесточайший передел. За всем этим я тоже не очень хочу наблюдать. И прогнозировать сейчас что-то сложно. Теперь определяют всё какие-то иные силы, от которых я очень далёк. Пока был жив Захарченко – при всём том, что далеко не всё шло гладко, – я был уверен, что республика будет и никто её никогда в Украину не запихнёт. Теперь я ни в чём не уверен. Но всё-таки надеюсь, конечно. Там моя родня, там мои близкие, там мои бойцы. Стоят сейчас на самом тяжёлом направлении – гора Дерзкая там есть. Сорок метров до позиций ВСУ. Мы на постоянной связи с бойцами.
– Что ты думаешь о религиозной ситуации на Украине? К чему может привести этот раскол и кому он выгоден? – Выгоден украинской власти – Порошенко получил плюс два процента рейтинга от своей автокефалии. Учитывая то, что у него рейтинг был четыре процента – это цифра, это пополнение. Курочка по зёрнышку клюёт. Основная его стратегия – ненависть к России. На Украине процентов 15–20 населения этой ненавистью инфицировано, он с ними и работает. Другой вопрос, что мы в России – и власть, и церковь – оказались не готовы к происходящему. Хотя все мы отлично знали, что за процессы идут. Я, как советник Захарченко, предлагал ему один из вариантов разрешения этой проблемы, он с этим вариантом ездил в один большой город, к большим людям – и договаривался. Но я пока не вижу результатов. Вообще никаких. Предпочитаю думать, что я просто чего-то не знаю. Потому что на наших глазах происходит катастрофа. И если мы её не остановим, РПЦ ужмётся до размеров Российской Федерации.
– Знаю, что ты пишешь новый роман. О чём он? Используешь ли ты там полученный на войне опыт? – Да, уже написал. Пока не буду рассказывать. Роман выйдет в марте, уже верстается. Я четыре года не писал художественной прозы, так что… помолчу ещё немножко. Будет издана книга – поговорим.
– А новые биографии пишутся? Кто уже в работе и о ком ещё планируешь написать? – Да, я в самом начале войны заключил договор на биографию Сергея Есенина. Хотел её написать к юбилею поэта – к 2015-му. Но уехал на Донбасс и всю работу забросил. Вернулся к ней совсем недавно. Работаю с огромным удовольствием. О Есенине написаны сотни книг, дюжина из них – очень любопытны, но, да простят меня их авторы, Есенин очень часто оставался заложником авторских концепций – советских или антисоветских в первую очередь. Хочется этого избежать. Есенин у меня уже в 1921 году. Уже к Айседоре переехал жить на Пречистенку.
– Не могу не спросить о твоём назначении заместителем художественного руководителя МХАТа им. Горького по литературной части. Было ли это назначение для тебя неожиданностью? И чем предполагаешь заниматься на новом посту? – Тема эта возникла, когда я ещё был на Донбассе, прошли какие-то консультации на уровне Министерства культуры. Но я прямо сказал: видите, где я, а где МХАТ. Но они, видимо, и не торопились с решением, вынашивали его. Через год, когда я вернулся, снова эта тема возникла. Естественно, главным условием ставилось, чтоб всё предварительно было проговорено с Татьяной Дорониной. Насколько я знаю, всё прошло достаточно спокойно. Потом уже я встречался с Татьяной Васильевной – она очень тепло ко мне отнеслась и сказала очень добрые напутственные слова. Там были свидетели, которые могут это подтвердить. Что касается планов, то они, признаюсь, огромны. Я хочу сделать постоянную поэтическую площадку. Там будет иметь место двухсоставная деятельность. Одна часть – концерты современных поэтов, вторая – лектории и чтения классиков Серебряного и золотого века. Это моя тема. Скрывать не стану, у нас большинство площадок маркированы либеральной нашей диссидой – в то время как множество сильнейших русских поэтов где-то на облучке едва помещаются. Смею надеяться, что мы создадим новый центр притяжения – в поэтическом смысле. Отдельные идеи – по созданию такого же центра притяжения, но в музыкальном смысле. Следующее: перенос современной прозы на сцену. Вот пока три направления, о которых готов говорить. На самом деле их куда больше.
– Чего, на твой взгляд, не хватает современному театру и конкретно МХАТу им. Горького? Кого из современных писателей будешь рекомендовать включить в обновлённый репертуар? – Я буду вести переговоры с теми писателями, которых считаю главным составом современной русской прозы. Евгений Водолазкин, Алексей Иванов, Александр Терехов, Михаил Тарковский, Алексей Варламов, Олег Ермаков, Павел Крусанов, Марина Степнова. Но это только поколение пятидесятилетних. Пожалуй, именно этого и не хватает. Потому что постреволюционный МХАТ сто лет назад начинался ровно с той же точки: в театр срочно призвали ведущих писателей того времени. Это были: Михаил Булгаков, Валентин Катаев, Всеволод Иванов, Леонид Леонов. И они создали сцепку: театр и время, театр и наступившая эпоха. Наши сегодняшние задачи схожи.
– В интереснейшем сборнике «Как мы пишем», где писатели раскрывают секреты мастерства, есть и твой текст «О себе». Ну, это такая краткая биография в увлекательной форме. А если говорить о процессе создания текста, то как пишешь именно ты? Как долго идёт подготовительный период? Где находишь своих героев, сюжеты? Насколько кропотливо работаешь с языком: долго ли подбираешь эпитеты, ищешь сравнения или всё это выстраивается само собой? – Это всегда по-разному. «Обитель» я писал почти четыре года. Первые полтора года собирал и обдумывал материал и ещё два года кропотливо, по десять часов в сутки, работал. Там многое надо было сверять, на полу возле кровати у меня всегда лежали десятки раскрытых книг, журналов, кипы распечаток из архивов. А новый роман… Новый роман я три года проживал. Поэтому я написал его за 25 дней. Он весь у меня внутри был. И все эпитеты уже были готовы. Я просто решил всё это записать.
– По твоему собственному выражению, ты «получил все мыслимые литературные премии». Чего ещё ждёшь в своей писательской карьере, если можно так выразиться? – Ну, я в таком возрасте, что могу уже позволить себе не думать о карьере. Четыре года я почти не писал, а планы копились. У меня уже лежит в голове один исторический роман, один сборник рассказов, одна повесть, продолжение «Взвода» – о русских литераторах, воевавших на самых разных войнах, от Лермонтова до Гумилёва, продолжение «Книгочёта» – портрет современной словесности за текущее десятилетие, ещё одна большая биография ещё одного русского гения… Короче, лет на десять работа расписана.
– Ты отец четверых детей. У тебя множество проектов в различных творческих сферах (передачи на телевидении, Хутор Захара Прилепина и т.д.). Да ещё и пишешь книги. Вот скажи: как ты всё успеваешь? И где берёшь силы – и физические, и духовные? – Я очень мало чего успеваю. Но если как-то попытаться ответить, то… У меня всегда хорошее настроение. Я работаю каждый день. Я быстро работаю. Я никогда и никуда не опаздываю. И любую работу делаю в срок. Не «буря и натиск», а дисциплина и порядок. И никакого вдохновения. Жизнь сама по себе вдохновение. Тем более, едва подумаешь, что возможна «перестройка-2», работать хочется втрое больше...