Я люблю этого парня. Единственный боксёр, у которого я смотрел все бои. Все дети смотрели со мной. Когда он впервые проиграл, моя дочь заплакала. У него сегодня день рождения. Он рак. Я знаю множество парней этого созвездия, которые мне нравятся. Захарченко и Гиви в их числе. Хэм и Маяковский. Много. Короче, я знаю, что у них общего, но никому не скажу. Захар Прилепин
В мире 9 миллионов людей, которые ненавидят меня до трясучки. Большинство из них — белые. Это ништяк. Пусть только правильно пишут мое имя.
Когда я сидел в тюрьме, я был завален всеми этими пухлыми книжками. Толстой — крутой чувак.
Этого чувака должен читать каждый.
Я люблю бить людей. Правда. Все эти знаменитости до смерти боятся, что кто-то вдруг бросится на них. А я хочу, чтобы на меня нападали. Никакого оружия. Я и он. Я люблю бить людей, и я люблю бить их сильно.
Иногда мне кажется, что я несовместим с этим обществом, потому что вокруг одни долбаные лицемеры. Все только и говорят, что верят в Господа, но все, что они делают, они делают иначе, чем Господь. Как вы думаете, если бы Иисус сидел бы здесь, между нами, он бы говорил со мной о любви? Вы думаете, Иисус любит меня?
Я мусульманин. Я думаю, Иисус просто выпил бы со мной и сказал: «Ты зачем себя так ведешь?» Он был бы очень крут. И мы бы просто поговорили. Ни один из христиан до сих пор не говорил со мной по душам. Они швыряли меня в тюрьмы, писали про меня плохие статьи, а потом шли на воскресную службу и говорили: «Да, Иисус прекрасен, он придет, чтобы спасти всех нас». Но они даже не понимают, что в тот день, когда он сойдет на землю, эти сумасшедшие грязные жадные капиталисты вновь соберутся для того, чтобы убить его.
Обычно я не даю интервью женщинам, кроме тех случаев, когда хочу их трахнуть.
Я знаю, как тяжело быть женщиной.
Это невероятно. Когда я вернулся домой из тюрьмы, я увидел эти чертовски огромные коробки из-под бананов. Вначале я подумал, что это просто мусор, но это были 20 или 30 коробок, целиком забитые книгами. И я подумал: «Господи, это же невероятно, что вся эта информация хранится сейчас в моей голове». Сейчас для меня совершенно очевидно, что самое большое влияние на человека оказывают книги, которые он прочел, и люди, которых он встретил. Вот что братья и сестры должны знать про книги: самое важное понимать прочитанное правильно. Хорошо уметь читать, но очень плохо уметь читать и не уметь понимать прочитанное.
Каждый раз революция начинается с того, что кто-то читает книгу о революции.
Даже несмотря на то что этот чувак Хемингуэй был фашистом и грязной расистской свиньей, он был прав в одном. Он сказал одну штуку, которая серьезно завалилась мне в голову: мужчину нельзя победить, только убить. Он был прав. До тех пор пока мы упорны и несгибаемы, мы получаем то, чего хотим. Нас нельзя победить. Со мной — другое дело, но это то, во что я верю. Еще одна штука, от которой мне сносит голову, — это время. Время не будет ждать вас. Время — как книга. У него есть начало, середина и конец. Сейчас я говорю с вами, вы когда-то говорили с кучей ребят, которых уже нет. Это круг! Если вы, конечно, понимаете, о чем я.
Я буду драться с кем угодно. С Кличко или с тем другим парнем — Владимиром — как его там? — Брюстером. На самом деле я не знаю и половины имен всех этих супертяжей. Они приходят ниоткуда и уходят туда же.
Иногда я даже не знаю, кто я, черт возьми. Мать говорила, что мой отец Джимми Киркпатрик, но в свидетельстве о рождении написано — Перселл Тайсон. Это очень странное чувство: в 38 лет заглянуть в паспорт только для того, чтобы узнать, кем был твой отец.
Что-то я стал покупать слишком много «бентли».
Когда-то я был большим приверженцем хаоса.
Я говорил с имамом, я говорил с ребе, я говорил со священником, я говорил с преподобным — я говорил со всеми. Но я вовсе не хочу быть святее святого. Я хочу помогать людям и время от времени заниматься сексом.
Страх — твой лучший друг и твой злейший враг. Это как огонь. Ты контролируешь огонь — и ты можешь готовить на нем. Ты теряешь над ним контроль — и он спалит все вокруг и убьет тебя. Если ты контролируешь страх — это помогает тебе собраться внутренне — как в ту минуту, когда ты на охоте и вдруг на опушку выбегает олень.
Смерть никогда не сравнится с жизнью. Нет ни одного примера, чтобы смерть была лучше, чем жизнь. Пока ты живешь, ты должен жить.
Я не понимаю тех людей,которые хотят избавить города от голубей. Ни один голубь еще никогда никого пальцем не тронул.
Я никогда не буду счастлив. Уверен, что умру в одиночестве. Я бы хотел так. Я прожил в одиночестве всю жизнь — вместе со своими секретами и болью.
Самая большая моя слабость — моя чуткость. Я слишком чуткий чувак.
Нужно понять одну штуку. Есть распространенное мнение, что я животное. Неодомашненное, конечно. Но несмотря на все те странные вещи, которые я сделал, я довольно разумен. Но всем проще думать, что я безумный глупец, — просто потому, что в это им проще и удобнее поверить.
Меня называют насильником и затворником. Я не затворник.
Правила жизни Майка Тайсона
Нью-Йорк, боксер, 53 года